Спина тут же покрывается липкой испариной. Таращусь на Горина как на привидение. А он смотрит, приподняв правую бровь – ту самую, со сбритым уголком, – будто ждет от меня объяснений. Ожидала ли я сейчас увидеть здесь Горина? Нет.
И мысли об этом не было. Но он стоит передо мной в черной футболке с яркими надписями, в серых рваных джинсах, сунув руки в карманы. А маленькая серьга в ухе вызывающе поблескивает в свете фонарика на террасе.
– Я здесь просто… – тихо мямлю против воли.
– Дай угадаю. – Теперь и губы Тимура искривляются в ухмылке. – Совершенно случайно?
– Меня пригласили, – произношу, но как-то неуверенно. Свои же слова мне кажутся враньем, отчего щеки наливаются жаром.
Склонив полулысую голову, Тимур нагло проходится по мне изучающим взглядом:
– А я смотрю – что-то знакомое белокурое промелькнуло, – начинает осмотр с ног. – Ты, не ты… – задерживается где-то в районе моей груди, – а оказалось, что ты, – и резко поднимает взгляд, направляя его на мое лицо. Холодный, издевательский прищур парализует. – Так как ты здесь оказалась?
– Вышла на воздух. В доме запах неприятный, – говорю первое, что приходит в голову.
– Это шмаль, – хмыкает Горин, а я чуть не давлюсь воздухом от такого откровенного заявления. – Не куришь?
Уверенно мотаю головой из стороны в сторону. Я и обычные-то сигареты в руках не держала, не говоря уже о чем-то запрещенном.
– Пьешь? – Взгляд Тимура падает на бутылку с коктейлем у моих ног.
– Я не пью, – тут же оправдываюсь. Ощущаю себя как на допросе под внимательным взглядом зелено-карих глаз. У меня ватные ноги и холодеют кончики пальцев.
Я опять разговариваю с Гориным и уже сама начинаю ощущать себя его сталкером. За последние несколько дней мы пересекались с ним чаще, чем за весь учебный год. Но я ведь не специально!
Снова хмыкнув, Тимур расправляет плечи и делает полшага навстречу, сокращая и без того небольшое расстояние между нами.
– Тогда повторяю вопрос. Что ты здесь делаешь? – хрипло спрашивает он, чуть склонившись к моему лицу.
И моего обоняния касается запах парфюма Тимура. Его близость вызывает дискомфорт, мне не по себе, и в солнечном сплетении будто зреет колючий ком, но и отвести взгляд от его глаз, смотрящих на меня сейчас в упор, не получается. Как и найти в своей голове нормальный ответ на его вопрос. Ведь в данный момент я просто ловлю себя на мысли, что в этом вечернем сумраке радужки Тимура кажутся почти черными…
Мы так и стоим какое-то мгновение, сцепившись взглядами, пока за мной не раздаются омерзительные
звуки. И тогда ответ на вопрос Горина приходит сам собой. Ответ беспощадно тупой:
– Я сейчас стою и слушаю, как кого-то тошнит. Несколько секунд лицо Тимура остается непрони-
цаемым, СКАЧАТЬ