Не смотря на это, было одно преимущество конного похода, которое перекрывало все его недостатки – за день проехали столько, сколько пешком прошли бы за три дня.
Вечером, Конкин с трудом слез с кобылы, которую за её миролюбивое поведение и безропотность теперь ласково называл Золушкой. Рывками переставляя ноги, он направился к костру, который уже успел собрать Конан. Варвар, не удержавшись, захохотал. Походка Конкина, действительно, мало походила на человеческую. Кого напоминал ему Санька, неизвестно, в его же воображении сразу возникал, гудящий сервоприводами, неуклюжий робот. Даже Инсаэль взглянув на него, не удержалась от улыбки, но ничего не сказала. Это было к лучшему. Он теперь боялся любых слов исходящих от нее. Будь его воля, он бы опять воткнул ей кляп. Бояться есть чего – он представлял реакцию Конана, если бы она убедила его, что тот, кому он поверил, не настоящий, а по её версии – вообще, демон. А убедиться в подмене можно очень легко, достаточно расспросить Конкина о прошлой жизни. Думаю, варвару совсем не понравились бы рассказы про склоки в офисе, или про походы в клуб по пятницам и субботам.
Больше всего, Санька сейчас мечтал, чтобы в нем проснулась память местного «бомжа», тогда он бы легко смог доказать, что он никакой не демон, а вполне себе человек. Да и, вообще, жить бы стало гораздо легче. Историю, которая свела их вместе, про Стигийский Храм набитый золотыми скульптурами, Конкин знал только со слов самого Конана. А ведь это он её ему рассказал, и рассказал так, что ушлый варвар ему поверил, и даже согласился участвовать в этой авантюре.
Все-таки сострадание у варвара имелось. Он не стал гонять Конкина за дровами, или заставлять готовить. Все это сделал он сам, даже расседлал лошадей и одел им на морды торбы с овсом. Хотя, может, он просто переживал, что главный проводник к богатству, может откинуть копыта, так и не добравшись до вожделенного храма, и никаким состраданием тут и не пахло.
Варвар жарил на срубленных ветках куски мяса. Где и когда Конан добыл свежее мясо, Санька не заметил. Это явно не могло быть большим животным, так как процесс охоты от него в любом случае не ускользнул бы. Гадать он не стал, слишком хотелось есть, и Санька подтянулся к костру.
– Конкин, СКАЧАТЬ