Средняя продолжительность жизни. Максим Семеляк

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ на позицию, интеллигентная женщина скрылась, а небо над головой начинало картинно темнеть и пучиться. Дождь в планы не входил, я кинулся рыть зло и уже без оглядки, будто вскапывал ненавистный барский огород. Могила, в сущности, была братской, точнее сестринской. По моим расчетам, в ней лежали по меньшей мере три урны – все женщины, и все поверх основного гроба. Того же, кто обосновался в самом гробу, я не помнил и не знал – некто Иванов, и даты прибытия-отбытия у него были крепкие, прошловековые. Не имел я понятия также и о том, в какой именно части могилы были прикопаны нужные мне прахи. У предположительного изголовья были воткнуты поясняющие мраморные таблички, и я вновь обнаружил, что на одной из них, необходимой именно мне, и немедленно, стояла неправильная дата смерти – выгравирован был 93 год, хотя на самом деле все случилось двумя годами позже, не знаю, кто и зачем поторопил события.

      Я стал ворочать лопаткой прямо под ложным указателем, и мгновенная находка компенсировала ошибку – стук, упор, клад. Первая урна неожиданно оказалась в пакете. Это была прямоугольная подарочного толка коробка вроде как из-под «Бушмилс». По счастью, мне не пришлось вытаскивать ее из промозглого полиэтилена – анкетные данные праха пропечатались сверху на крышке, дорогое имя, но сегодня мне нужно было не оно. Я уложил коробку обратно в яму и начал рыть чуть правее, уже руками. В кладбищенской земле, как оказалось, обретается неизмеримое количество мелких камней и каких-то странных обломков, в природу и происхождение которых я предпочел не углубляться – мне и так казалось, что я перебираю чужие внутренности, по локоть увязнув в ископаемом организме.

      Наконец я нащупал и выкорчевал вторую урну. Фамилия оказалась слегка объедена почвенной эрозией, но тут уж ошибки быть не может. Вот ты где. Я столько раз прокручивал в голове эту встречу, но все, как обычно, состоялось иначе, в других цветах и прикосновениях. Во-первых, урна была не урна, а почти что амфора – черная фигуристая керамическая посудина с вязкими росписями, как на древнегреческих вазах. Во-вторых – она была не запечатана. В краткий миг неразумия я сдвинул круглую крышку и заглянул внутрь. Наш зрительный контакт длился ничтожные доли секунды, но пожалел я о нем еще быстрее. Когда самолет заходит на посадку, его иногда заносит в зону беспросветной напряженной серости, в кисельный тупик каленой пустоты, которая, кажется, не кончится никогда. Очень похожая тугоплавкая мгла промелькнула передо мной – каким-то свежепойманным сероводородом по глазам. Я никогда раньше не видел, что остается от человека, когда он сгорел. А конкретно этих останков не видел никто – вот уже тринадцать лет и еще не увидел бы три тысячи, если б я не встрял, не распахал этот подзол. В моей руке очутился факел обратимости, и я зажег его, открыв свою личную олимпиаду – для тех, кто смертельно соскучился по вниманию, которое поважнее любви. Любые сколь угодно напряженные воспоминания СКАЧАТЬ