Невидимые руки, опыт России и общественная наука. Способы объяснения системного провала. Стефан Хедлунд

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ нелегко воспроизвести в третьем мире, эмпирические иллюстрации в основном взяты из опыта России. Причины этого просты. Глобальный финансовый кризис может быть плодотворным примером для обсуждения того, как законный собственный интерес способен выродиться в чистую жадность и привести к опустошающим последствиям. Однако он не сравнится со всеми теми уроками, которые можно вынести из опыта долгосрочной антирыночной политики в России, а также из результатов амбициозных намерений после распада СССР внедрить в стране радикальные «системные изменения».

      Вспомним, что проект перехода СССР к рыночной экономике основывался на слепой вере в превосходство рынков над планированием в натуральном выражении. Вспомним также, что все те, кто отстаивал шоковые реформы, единогласно призывали к полному дерегулированию, называя его панацеей, которая высвободит здоровые силы рынка. Нам просто необходимо объяснить, почему фактическим результатом постсоветских реформ стали гипердепрессия, гиперинфляция, массовое обнищание населения и катастрофа в сфере здравоохранения[5].

      Наше объяснение отчасти будет основываться на том факте, что корыстные краткосрочные интересы успешно коррумпировали процесс реформ, и вследствие этого фактически принятые меры сильно не дотянули до ожиданий реформаторов. Однако более фундаментальные причины провала мы будем искать в устройстве постсоветских реформ, связанном с «вашингтонским консенсусом» (о котором мы еще поговорим позже). Это устройство отражает те теоретические заблуждения, из-за которых мы должны пересмотреть свое понимание не только централизованного планирования, но и идеала функционирующей рыночной экономики[6].

      Наша попытка такой переоценки будет предпринята в широких рамках теории нового институционализма, при этом особое внимание будет уделяться взаимодействию между формальными правилами, неформальными нормами и теми механизмами реализации этих правил и норм, которые были описаны Дугласом Нортом[7]. Пытаясь объяснить первопричину глобального финансового кризиса и провала попытки дерегулирования экономики постсоветской России, мы будем лавировать между двумя подходами. Первый подход – это тот акцент, который новая институциональная экономика делает на роли трансакционных издержек при выборе между рынком и иерархией, в формулировке Оливера Уильямсона[8]. Второй подход – это фундаментальный аргумент новой экономической социологии, предложенный Марком Грановеттером; он гласит, что мотивы деятельности заложены в социальных структурах[9].

      Опыт России как нельзя лучше подходит для того, чтобы помочь нам найти ответы на заданные здесь вопросы, по одной причине: в течение многих веков до советского эксперимента в России существовала устойчивая антирыночная традиция, вследствие которой экономическая эффективность была низкой. Поскольку за каждым историческим случаем ослабления СКАЧАТЬ