Неизбежность и благодать: История отечественного андеграунда. Владимир Алейников

Чтение книги онлайн.

      Ворошилов рассеянно слушал всеобщие похвалы – и задумчиво как-то помалкивал.

      Слушал гул голосов – и всё больше, уходя в себя, да поглубже, отрешаясь от этого дня, от листвы его с синевою поднебесной, от птичьего щебета и от слов похвальных, сутулился.

      Слушал возгласы, мнения слушал торопливые – и, почему-то замыкаясь, всё больше и больше, глядя под ноги, в землю, грустнел.

      Все хотели помочь Ворошилову.

      Все киношники, без исключения.

      Незамедлительно. Тут же.

      На месте. Прямо сейчас.

      Но с деньгами, само собою, у всех, кого ни возьми, было, увы, туговато.

      Впрочем, трёшки вначале, а позже и пятёрки, пусть небольшие, что же делать, но тоже деньги, что уж есть, то есть, замелькали мотыльками пёстрыми в болшевском, разогретом, но свежем, воздухе.

      Извлекались они из карманов, из бумажников плоских, из дамских, модных, крохотных кошельков.

      Они плыли по воздуху, двигались лёгкой стайкою – к Ворошилову.

      Их горкой хрустящею складывали охотно в его ладони.

      Их порою запросто всовывали с размаху ему в карманы.

      И навстречу бумажным деньгам – замелькали роем густым, широким потоком двинулись в киношные руки – бумажные, трепещущие по-птичьи в разогретом болшевском воздухе с голосами людскими, листы с ворошиловскими рисунками.