Однако подобные сцены в их странной жизни, насыщенной гнусными переменами, происходили в последние годы все чаще и чаще, оттого он почти сразу забыл об увиденном. То, что еще несколько лет назад казалось забавным и диковинным, довольно быстро приелось и стало данностью, и вместе с этим радикалы, похожие более на убийц и уголовников, чем на бунтарей, отстаивающих свободу, с их наглыми квадратными лицами, лишенными не только намека на мысль, но и на всякое чувство, с татуировками не только на теле, но и на шеях, кистях рук, пальцах, лбах, щеках, подбородках казались досадной частью жизни, а не изнанкой ее, не ее потусторонним дыханием. И вот теперь он вспомнил того бандеровца вновь!
Парфен встряхнул головой, отгоняя от себя странные мысли, а затем устремился совсем в другую сторону: к своему подержанному автомобилю, ведь он действительно мог опоздать на работу.
А затем началось жуткое. Поздно ночью в квартиру Лопатиных позвонили, и сонный Парфен, не сразу отворивший дверь, а только после того, как заглянул в глазок, увидел перед собой соседку, сорокалетнюю Зинаиду. Ее необыкновенно длинное худое лицо с острым подбородком и паутиной морщин, расходившихся по нему лучами, выглядело обеспокоенным, а большие глаза, когда-то, должно быть, восхитительно выразительные, взирали на Парфена со странной доверчивостью, как будто он был ей ближайшим другом.
А ведь сами Лопатины переехали в Киев всего несколько лет назад и почти не общались с соседями, за исключением тех случаев, когда Зинаида звонила им в дверь и просила угомонить детей. Будучи одинокой и не имея опыта воспитания, она не могла смириться ни с детскими криками, ни с длительным младенческим плачем, ни с битьем стен и пола тяжелыми пластиковыми игрушками, ни тем более с топотом неутомимых детских ножек.
Парфен и теперь был уверен, что соседка звонит, чтобы жаловаться, хотя он не представлял, на что, ведь в их квартире стояла сонная, почти совершенная тишина, и он уже готовился дать ей отпор, и губы его даже сжались в сердитую линию.
– Помогите мне, прошу вас! – Без предисловий стала торопливо говорить Зинаида. От волнения звуки выходили не те, и она то и дело говорила с ошибками. – Танечка пропала… не понимаю, что делать… руки трясутся, сердце так бешено стучит, что совсем плохо голове… надо же что-то сделать, предпринять, а что, не знаю… Подскажите, прошу вас. – Тонкой рукой с сухой кожей она быстро вытерла набегающие слезы, а большие глаза по-прежнему неотступно следили за каждым мускулом на лице Парфена.
– Погодите… Я ведь только сегодня ее видел.
– Видели! – Выдохнула Зинаида, лицо ее засветилось надеждой. – Когда?
– Мы вместе выходили из подъезда утром.
Зинаида потемнела от разочарования.
– Утром и я ее видела, она ушла еще до меня.
– А что ее преподаватели? Что сокурсники? Она, должно быть, в гостях у подруги или… друга? У студентов так часто СКАЧАТЬ