После гегемонии. Что будет с ними и с нами. Роберт Кеохейн

Чтение книги онлайн.

      Однако даже если принципы суверенитета и самопомощи ограничивают степень доверия к международным соглашениям, они не делают сотрудничество невозможным. Ортодоксальная теория сама опирается на взаимные интересы, чтобы объяснить формы сотрудничества, которые используются государствами как инструменты конкуренции. Согласно теории баланса сил, в системах самопомощи обязательно формируются такие формы сотрудничества, как военно-политические союзы (Waltz, 1979). Акты сотрудничества принимаются в расчет на том основании, что взаимные интересы достаточны для того, чтобы государства могли преодолеть свои подозрения друг к другу. Но поскольку даже ортодоксальная теория опирается на взаимные интересы, ее сторонники имеют слабые основания возражать против интерпретации общесистемного сотрудничества в этом ключе. Нет никаких логических или эмпирических причин, по которым взаимные интересы в мировой политике должны ограничиваться интересами объединения сил против противников. Как подчеркивают экономисты, взаимные интересы могут заключаться и в обеспечении роста эффективности от добровольного обмена или олигополистических выгод от создания и распределения ренты, получаемой в результате контроля и манипулирования рынками.

      Международные режимы не следует интерпретировать как элементы нового международного порядка «за пределами национального государства». Они должны восприниматься главным образом как механизмы, мотивированные собственными интересами: как компоненты систем, в которых суверенитет остается основополагающим принципом. Это означает, что, как подчеркивают реалисты, они будут формироваться в основном наиболее влиятельными членами, преследующими свои собственные интересы. Но режимы могут влиять и на интересы государств, поскольку понятие собственного интереса само по себе эластично и во многом субъективно. Восприятие собственного интереса зависит как от ожиданий акторов относительно вероятных последствий, которые последуют за определенными действиями, так и от их фундаментальных ценностей. Режимы, безусловно, могут влиять на ожидания, а также на ценности. Концепция международного режима отнюдь не противоречит мнению о том, что международное поведение формируется в основном под влиянием силы и интересов, она согласуется как с важностью дифференциации силы, так и с утонченным представлением о собственных интересах. Теории режимов могут включать в себя реалистические представления о роли власти и интересов, одновременно указывая на неадекватность теорий, которые определяют интересы настолько узко, что не учитывают роль институтов.