Кальвин. Дмитрий Мережковский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ к Богу и вернее судит о нем вечно-мятежный и освобождающийся раб, Иов, чем друзья его вечно-покорные и чтó такое свобода не знающие рабы.

      Главный грех Кальвина в созерцании – догмат о Предопределении, так же как в действии, Теократии, – отказ от свободы.

      «Будущее меня страшит; я не смею думать о нем, – признается он.

      – Если только Господь не сойдет опять на землю, то варварство поглотит нас всех».[78] В этом страхе будущего у Кальвина – страх свободы. Тот же страх и у Лютера, но по другой причине: внешнего восстания человеческой личности – того, что люди наших дней называют «социальной революцией», – страшится Лютер, а Кальвин – внутреннего восстания человеческой личности – того, что люди наших дней называют «человеко-божеством». «Духом божеской, титанической гордости возвеличится человек и явится Человекобог» (Достоевский). Кальвин как будто уже предчувствует то, что у Гёте скажет Богу Прометей:

      Здесь я сижу и людей образую,

      Племя, подобное мне,

      Да плачут они и страдают

      И радуются так же,

      И так же Тебя презирают,

      Как я.

      Hier sitz'ich, forme Menschen

      Nach meinem Bilde,

      Ein Geschlecht, das mir gleich sei:

      Zu leiden, zu weinen

      Und sich zu freuen

      Und dein nicht zu achten,

      Wie ich.

(Prometeus)

      «Богу единому слава! Solo Deo gloria!» – спешит сказать Кальвин, как будто уже предчувствует, что скоро будет сказано: «Слава Человеку единому!» «Должное получает Бог только тогда, когда человек уничтожен», – спешит и это сказать, как будто уже предчувствует, что скоро будет сказано: «Должное Человек получает только тогда, когда Бог уничтожен».[79] Та горячечная рубашка, которую хочет надеть Кальвин на титана Прометея, – все будущее, возмутившееся против Бога человечество, – и есть «ужас Предопределения». Но это, конечно, покушение с негодными средствами: Кальвинову горячечную рубашку разорвет, как паутину, бешеный титан.

      Ужас будущего гонит Кальвина к прошлому: он хочет обратить течение времени вспять – вернуться от Нового Закона к Ветхому, от будущей свободы – к бывшему закону.

      Дух Господень на Мне; ибо Он помазал Меня… проповедывать пленным освобождение… отпустить измученных (рабов) на свободу (Лука, 4:18).

      Этого Кальвин как будто никогда не слышал, и для него Христос Освободитель как будто никогда не приходил. Сам того не сознавая и думая, что служит Христу, он хочет сделать так, чтобы Христос был, как бы не был; думая, что «славит Бога», хочет опрокинуть весь установленный Богом порядок вещей во времени, как бы вывихнуть его чудовищным вывихом, совершая в этой невозможной попытке не нравственное, а метафизическое преступление.

      «Люди ничего не могут делать, кроме зла», – учит Кальвин.[80] Но вот «незаписанное» в Евангелии слово Господа, Аграфон, – слово Сына в Духе:

      Люди, помогайте Богу, как Сын Марии сказал: «Кто Мне в Боге помощник?» И ученики сказали: «Мы».[81]

      Людям помогает Бог – это известное, прошлое, а будущее, неизвестное: СКАЧАТЬ