Солнце скрылось за соседний дом, ветер гонял по асфальту пыль и играл листвой на деревьях. Последний гол забит, ребята разбредались по домам, где их ждал вкусный ужин и вечер у телевизора за просмотром мультфильмов, урчащий под боком кот, поцелуй перед сном и мягкая подушка, пахнущая ромашками или лавандой. Антон вздохнул, ударил кулаком по щеке, в надежде унять боль и спрыгнул с подоконника. Зуб не прошел, жгучая боль появилась на щеке.
Двадцать пять ступенек позади, Антон стоял на площадке напротив черной железной двери с налепленными цифрами «один» и «один». Дверной глазок горел желтым светом. Он не подходил к двери, он прокручивал в памяти путь от подъездной двери до площадки и вполголоса просчитывал пройденные ступени. Где‑то ошибся, не досчитался одной, проскочил. Развернулся, спустился на первый этаж и снова поднялся, считая вслух:
– Один, два, три… Двадцать шесть.
Теперь все в порядке, теперь можно быть спокойным, ступенька не потерялась, все на месте. Он занес кулак и ударил в дверь. Сердце замерло, дыхание перехватило. Он прислушивался к шагам за дверью и смотрел на свет глазка. Дверь не открывали, хотя в глазок кто‑то смотрел. Антон отошел на шаг, вспоминая как однажды его бранила тетя Таня: «Никогда не стой близко к двери, я не вижу тебя в глазок!».
– Кто? – строгий голос.
– Это я, Антон.
Он знал, что сразу не откроют. В прошлый раз замок щелкнул на десятой секунде, в позапрошлый на восьмой. Самое большее не открывали триста пятьдесят восемь секунд. Это было как раз перед новым годом. Тот вечер выдался морозным, в подъезд задувал ветер через разбитое окно между этажами, штаны промокли от налипшего снега, в дырки подошвы сапог забился лед, у Антона стучали зубы и немели пальцы. Но он считал, считал и надеялся, что не придется ночевать в подъезде.
– … восемь, – он смотрел на глазной проем, а оттуда смотрели на него. Пусть и не видел, но знал и чувствовал, что там, по ту сторону, прислонившись щекой к металлу стоит Настя. Черные, холодные глаза, похожие на комки слипшейся, мокрой земли сверлят презрительным взглядом.
– … двенадцать, – рекорд этой недели.
– … четырнадцать, – ключ поворачивается и дверь лениво приоткрывается, ровно на столько чтобы можно было протиснуться коту или худой собаки.
Антон зашел, вытер ноги о коврик и нагнулся, чтобы развязать шнурки.
– Ну и чего ты там опять бормотал? – спросила Настя. Она стояла в двух шагах, руки скрещены на груди, волосы зачесаны и сплетены в тугую косичку, глаза выпучены, а рот приоткрыт. Точь‑в‑точь как та безмозглая рыба, похожая на кусок сыра, из мультфильма про потерявшегося малька. Как же он назывался… Антон задумчиво, тихо произнес:
– Рыбы‑клоуны?
А может не тот мультфильм, может это было про русалку…
– Чего ты шепчешь? – она угрожающе двинула головой, СКАЧАТЬ