Швабра, Ленин, АКМ. Правдивые истории из жизни военного училища. Александр Сладков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ты, бля, че?! – это уже сами курсанты друг друга подстегивают.

      – Шевели поршнями, тормоз!!!

      В первые дни сержанты перед полетами совершали акт корпоративной нежности, они давали команду: «Бывшие военнослужащие! Выйти из строя! Свободны!» А потом уже нет, всех в расход…

      – Взвод, подъем!!! Трушкин! У вас, товарищ курсант, крючечек не застегнут! Взвод, отбой!!!

      Иногда наш замок, в смысле, заместитель командира взвода, сержант Колпащиков, не смотрит на циферблат своих часов. Он избирает другую систему отсчета. Отвратительно улыбаясь (оскал Квазимоды), сержант вытаскивает коробок спичек. Чиркает одной, неторопливо подносит ее к своему лицу и нарочито тихо отдает команду:

      – Отбой.

      Пока горит спичка, мы должны успеть забраться под одеяла.

      Сержант и не думает обжигать себе пальцы. Обычно мы не укладываемся. «Минуса» вполголоса ропщут:

      – Зачем нам эти раздевания-одевания?

      – Не, ну это для скорости, чтоб по тревоге вставать!

      – Ага! А раздеваться на время зачем?

      – Напалм.

      – Что?

      – Если на тебя напалм попадет, на войне, надо уметь быстро скинуть одежду. Чтоб не обгореть.

      – Ну да, напалм попадет – все, каюк. Другие разденут.

      Бред какой-то. Лучше смысл в этих упражнениях не искать. С ума сойдешь.

* * *

      Мы вышагиваем по плацу. Это строевая подготовка.

      На улице светит солнышко. Но не так уж и жарко. Всего плюс тридцать пять. Или сорок пять. Пилотка наполовину мокрая. Подмышки сочатся потом.

      Да, брат, попали мы… Вторую неделю уж в КВАПУ. Бывает, перед выходом из казармы смотрюсь в зеркало. Нет. Никаких положительных изменений в моем облике не появилось. Уже позади пол-КМБ, а я ни на миллиметр не приблизился к образу крутого воина. Худой, замученный «минус».

      Нет, вообще изменения, конечно, есть. И они заметны. Вот, например, деревенеет мозг. Его мыслительные функции, лишившись нагрузки, атрофируются, отмирают. Остаются лишь клетки, ответственные за прием и выполнение сержантских команд. Это не сложно. Для мозга. Но физически тяжело.

      Мой командир, мой сержант Колпащиков.

      Все на своих местах: я в наряде по кухне, он – зашёл проведать, не убежал ли я в Америку с секретным мешком картошки. Он и сам не особо расслаблялся, и нам не давал

      Сейчас мы вышагиваем по большому квадрату. Наш путь размечен белой краской прям по асфальту. Чтоб не заблудились. Сержант, бедняжка, устал командовать. Но он держится. Мужчина! Обмахивая лицо пилоткой, он прохаживается вдоль строя с видом английского колонизатора. Только хлыста в руках не хватает.

      – Раз, раз, раз-два-три! Так, товарищи курсанты… Что-то плохо у вас получается! А ну-ка стой!!! Давай по разделениям! Де́-ла́й раз!!!

      Мы замираем, как восковые фигуры. Левая рука, прямая, отведена далеко назад. За спину. Правая вынесена согнутым СКАЧАТЬ