Иисус Неизвестный. Дмитрий Мережковский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ господин виноградника, после того, как всех посланных им, чтобы принять плодов от виноградарей, избили те и выгнали:

      Что Мне делать? Сына Моего пошлю, возлюбленного, может быть, увидев Его, постыдятся (Лк. 20, 9–16; Мк. 18, 1–9.)

      В этом-то «может быть» и вся «агония», смертное борение человека Иисуса, – то, в чем Он больше всего людям, братьям Своим, – Брат. Вот, что значит: «Кто не несет креста своего, тот Мне не брат». И каким новым светом, чудным и страшным, озаряется это «может быть» неизвестнейшее в лице Неизвестного!

      XXI

      Если нашему сердцу земному неземная мука Его непостижима, то блаженство Его неземное – последняя над всеми человеческими бурями победа – тишина – еще непостижимее.

      Только на малое время Я оставил Тебя, и снова приму Тебя с великою милостью, —

      отвечает, уже в Исаиином пророчестве (54, 7), Сыну Отец на крестный вопль: «для чего Ты Меня оставил?»

      Брат человеческий мог бы сказать людям, братьям Своим, в долгую-долгую, ночь мира, от первого до второго Пришествия, так же, как сказал ученикам Своим, в ту предсмертную ночь:

      все вы соблазнитесь о Мне… и оставите Меня одного; но Я не один, потому что Отец со Мною (Мк. 14, 27; Ио. 16, 32.) Вот Отрок Мой, которого Я держу за правую руку, —

      говорит Господь все в том же Исаиином пророчестве (48, 1.) Руку Свою в руке Отца всегда чувствует Сын.

      Если пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со Мною; Твой жезл и Твой посох – они успокаивают Меня. (Пс. 22, 4.)

      Этот покой, тишина, – первое в Нем и последнее. Божественное в человеческом.

      Сын Мой, во всех пророках, Я ожидала Тебя, да приидешь, и упокоюсь в Тебе. Ибо Ты – Мой покой. Tu es enim requies mea, —

      говорит в «Евангелии от Евреев», Матерь-Дух, нисходя на Сына в крещении.[311]

      XXII

      Путник, на очень высоких горах, видит под собою тучи и бури, а над собой – вечно-ясное небо; так, в жизни Иисуса, после всех мук земных и неземных, наступает такая минута, когда Он видит над Собой волю Отца. Стоит Ему только поднять голову к небу и сказать: «Авва, Отче!» – чтобы все земные голоса утихли в Нем и чтобы снова услышал Он голос Отца: «Ты – Сын Мой возлюбленный».

      XXIII

      Тридцать лет – тишина, молчанье, ожиданье; стрела на тетиве натянутого лука неподвижна. Целит стрелок; туже, все туже натягивает лук, – вот-вот порвется тетива.

      Огонь пришел Я низвесть на землю; и как желал бы, чтоб он уже возгорелся! Крещением должен Я креститься; и как томлюсь, пока сие совершится! (Лк. 18, 49–50.)

      Если в жизни явной, когда уже стрела летит, томится Он так, то насколько сильнее, в жизни тайной, когда еще стрела неподвижна. Чем измерить в Нем эту муку ожидания, мы должны помножить и ее, как все остальные муки Его, на бесконечность.

      В те последние годы, месяцы, дни, каждый вздох Его – одна молитва: «Авва, Отче! да приидет Мой час».

      XXIV

      «Весь СКАЧАТЬ