Тайна Запада. Атлантида – Европа. Дмитрий Мережковский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ тело – сквозь ткань. Тут парадокс, непонятный всем Аристотелям: в грешное облекается святое, истина – в ложь. Нет ли и за ложью «Атлантиды» истины?

      V

      Две музы у Платона: ученица Сократа, с разумными устами спорщица, и ученица Орфея, «с исступленными устами Пифия» (Heraclit, Fragm. 12). Та об Атлантиде молчит, говорит только эта.

      Два у Платона Сократа: собственный его, одержимый богом вакхант, – может быть, мифический, и чужой, Ксенофонтовский, Меморабилийный, – вечный вопрошатель, сам не ответчик, «повивальная бабка», сам не рождающий, – двусмысленно-жутко смеющийся Фавн, – может быть, исторический.

      Если так, то и здесь, у самых истоков Платоновой мудрости, борется миф-мистерия с историей.

      VI

      Прежде чем спрашивать, была ли Атлантида, надо бы спросить, что думает об этом сам Платон. Но вот, как это ни странно, за две с половиной тысячи лет, этого никто не сделал. Сделать это, впрочем, не так-то легко.

      Миф – мистерия – история в Платоновой мудрости сплетены, сотканы, как тончайшие, в органических тканях, волокна, как элементы в химических телах. Эти три порядка слиты в нем так, как дух, душа и тело в человеке. Как же их рассечь, не убивая?

      VII

      Первый из двух «атлантических» диалогов Платона, «Тимей», есть продолжение если не существующего, то воображаемого, диалога «О республике». Вчера говорили о ней – сегодня будут говорить об «Атлантиде». Цель обеих бесед одна – строение наилучшего Града, Полиса. Это для Платона уже не миф, не сказка, не игра, а самое важное и ответственное из всех человеческих дел.

      VIII

      «Один, два, три, а где же четвертый?» – начинает беседу Сократ, считая собеседников и, уж конечно, не думая о пифагорейской тайне Числа – «Четверицы Божественной», tetraktys, и еще меньше думая о нашей Троице, Тайне Трех. Но нам, в таком начале такой беседы, трудно не вспомнить о Ней.

      «– Главное из сказанного мною вчера о Республике, вот что, – продолжает Сократ. – Какое и из каких людей правление наилучшее... Самая природа души, говорили мы, должна быть у стражей Града, phylakes, огненной и мудрой вместе, чтобы могли они, смотря по нужде, быть то милосердными, то грозными».

      Вечный образ, платоновская «идея» Града, были даны Сократом вчера, в бесплотной и бескровной отвлеченности – в «мифе»; сегодня надо облечь ее в плоть и кровь – в «историю». Но сделать этого Сократ не может, потому что ему не хватает чего-то, – чего-то не знает он, при всей своей мудрости, как сам признается, – признание для обоих, Платона и Сократа, ученика и учителя, бесконечно-важное. Сделает это за него один из трех собеседников, Критий Младший, вспоминая, что слышал мальчиком от деда своего, Крития Старшего, а тот – от Солона Законодателя, а тот – от старого жреца в храме Саисской богини, Нейт (Neith), a тот, наконец, читал в незапамятно-древних записях Неитова храма, – «не измышленную басню, а сущую истину», как скажет Сократ, – об «Атлантиде», первом, погибшем человечестве, и современных ему Афинах или каком-то неизвестном, доисторическом городе, названном «Афинами» на платоно-пифагорейском, сокровенном СКАЧАТЬ