Битва за Лукоморье. Книга 3. Вера Камша

Чтение книги онлайн.

      Царица подалась к кусту, чтобы притянуть к себе ветку и понюхать светящийся цветок, и воевода ее остановить не успел. Не успел этого сделать и Василий. Терёшка, стоявший к алырке ближе, опередил их – первым перехватил и резко оттолкнул в сторону Мадинину руку, занесенную над цветком. Парнем двигало чутье… оно не подвело.

      Тонкая и острая зазубренная игла, покрытая липким соком, выметнулась из середины венчика молниеносно. Терёшка ойкнул. Тут же, следом, со свистом вылетел из ножен меч Добрыни – сверкнул булат, и отсеченная ветка, на которой огоньком пылал хищный цветок, упала в траву. По лепесткам пробежала дрожь, точно они были живыми и страх как не хотели умирать. Их сияние померкло, сделалось из нежно-перламутрового тусклым, а потом и вовсе угасло.

      – Ты как, парень? – Добрыне было не до царицы, отшатнувшейся от куста, как от клацнувшего ядовитыми клыками упыря. – Ужалило?

      – Да ничего… будто шершень тяпнул, – мальчишка, морщась от боли, вытащил из ранки шип и вымученно улыбнулся.

      На коже чуть выше правого запястья выступило всего несколько капель крови, но вокруг уже вздувалась опухоль.

      – Ну-ка сядь, – увиденное Добрыне очень не понравилось, однако говорил воевода спокойно и уверенно. – Василий, живо поищи в седельных сумках тряпицу какую-нибудь.

      – У меня есть, – Мадина протянула богатырю, склонившемуся над Терёшкой, вышитый платок.

      Руки у нее тряслись.

      Добрыня в виноватые женские глаза даже не взглянул и с треском разорвал платок пополам. Сноровисто перетянул парнишке руку, наложив выше ранки тугую давящую повязку. Второй кусок ткани намочил в ручье и прижал к распухающему запястью, всей душой надеясь, что холод снимет отек. И что одним отеком дело и кончится.

      – Я же не знала… Я не нарочно… – губы у Мадины тоже дрожали. – Больно, парень?

      – Пустое… Совсем… малость, – сидевший на траве Терёшка поднял голову. Он отчего-то щурился, часто моргал, глядя словно сквозь алырку, и это воеводе не понравилось еще больше. – А почему… темно так… разом стало?..

      Добрыня осторожно развернул лицо парня ладонями к себе. Зрачки у того резко сузились – увидев это, великоградец испугался уже не на шутку. На лбу и висках Терёшки проступила испарина, губы заметно посинели. Говорил он с трудом, отрывисто и задышливо.

      – Вася, пособи-ка. Вот так, пусть он спиной на тебя обопрется, – велел воевода, торопливо расстегивая на мальчишке ворот рубахи. – Дать попить, парень?

      – Нет. Мутит… что-то, – выдохнул сын Охотника и вдруг сухо, рвано закашлялся. А когда прошел приступ, прошептал, жадно глотая воздух ртом: – Дышать… тяжко… В груди давит…

      Яд действовал стремительно. К тяжелой одышке, мучительному кашлю и тошноте прибавились судороги, волнами пробегавшие по телу. Дышал бледный, как снятое молоко, Терёшка надсадно, со свистом и клекотом, в углах синих губ СКАЧАТЬ