ложь, насилие и наркотики, а потому что выражает недовольство социальным устройством общества, распределением политических прав и экономическими последствиями этого для отдельных групп населения. Это так называемая «революционная» литература, которая, по видимому, закончилась с крахом экономической и социальной химеры СССР. Как сказала героиня одного сериала: «Я хочу видеть себя в богатой комнате, с камином, с чайным столиком. Правда, я не представляю, что это такое». Революционность – это бомба в руках такого персонажа, которым он «открывает» дверь в «богатую комнату». Несколько другое дело – освободительные национальные движения и воинствующие религии, способные потрясти народы и страны. Похоже, что только они и могут противостоять общественным ценностям развитых экономических обществ. Но противостоять это не то же самое, что противопоставить что-то равносильное или равноценное. «Я приношу больше пользы как писатель, а не как революционер» сказал Жоржи Амаду. Тем самым он признал преимущества эволюционного развития перед революционным, создание ценностей, а не их перераспределение. Революции происходят, когда «муравьи» добегают до конца дистанции и оказываются перед непроходимым болотом. Вот тогда и нужны существенные изменения, например, смена направления или мышления. Сегодня область таких изменений – «высокие технологии» в промышленности и в управлении, а не вопросы собственности на средства производства и т.п., как в прошлом веке.
17
Одна из лидеров движения заявила, что их требование – всего лишь «базовый уровень самоопределения и демократии» (цитируется по «На Невском», С-Петербург, №55—2001).
