Я ошарашенно смотрю на Ренну. Она в ужасе таращится на плеть, потом на меня. Её крик разрывает тишину площади:
– Нет! Нет! Остановите это! – Она делает шаг в нашу сторону, но тут же двое громил перехватывают её.
Я почти не осознаю, что делаю, но из меня вырывается тихий, но решительный приказ:
– Не трогать! – Затем, осознав свою реакцию, добавляю с холодом: – Она моя. – И устращающе добавляю: – Я разберусь с ней позже.
Всё пошло не так, совсем не так. Я хотела быть карающей рукой, но не палачом. Проклятый Халки! Но я не могу позволить себе подорвать его авторитет перед его подчинёнными.
– Начинайте! – повторяю я, заставляя себя смотреть, считать.
Первая. Он едва дернулся, но из его рта не вырвалось ни звука.
Вторая. Тихое мычание.
Третья. Тишину разрывает стон, и лишь свист нового удара плети нарушает его.
Четвертая. Мучительный крик, который, кажется, разрывает меня изнутри, кровь струится ручьями по рассечённой одежде. Она имеет слабое, едва заметное зеленоватое свечение, но она такая же красная, как и у нас всех. Говорят, что в древности самые могущественные лиры, пробудившиеся во взрослом возрасте, имели кровь тёмно-синего цвета, окутанную мрачными тенями. Я пытаюсь вспомнить другие факты, надеясь отвлечь разум от этой жестокой реальности, но больше ничего не приходит.
Верзила замахивается в пятый раз, но вдруг его рука натыкается на слабый, едва заметный барьер. Толпа зашептала, удивленная. Это первый случай за много лет, когда сила используется не для защиты, а для нанесения вреда. Барьер исчезает так быстро, что оставляет только эхо, а хлысты плети висят в воздухе, болтаясь, как беспомощные змеи.
Шепот перерастает в нарастающий рокот. У него же была пластина! Как он смог? Внезапно я осознаю, что это может быть символом, знаком, который может пробудить надежду у лиров. Это может стать началом чего-то большего. А я, стоящая здесь, перед ними, – беззащитна. Так же, как и многие, кто не обладает веалисом.
Холодное осознание охватывает меня, словно ледяная вода, и всё остальное уходит на второй план. Я вздымаю голос, чтобы прервать этот нарастающий гул.
– Продолжайте!
Все смотрят на меня с потрясением, но молчат, не двигаются. Я смотрю на них, не в силах скрыть ярость.
– Я сказала, продолжать! – кричу я, уже почти в отчаянии. Неужели они не понимают?
Но больше я не могу смотреть. Вспоминаю о Ренне и, вздрагивая, пытаюсь найти её взглядом среди толпы. Но её нет. Она ушла, скорее всего, убежала. И пусть. Пусть думает что угодно. Утрату можно пережить. Но СКАЧАТЬ