«Фукусима». Максим Вольфрамович

Чтение книги онлайн.

      В жизни ты одна нужна.

      Я подойду и обниму,

      Пусть все знают, как я тебя люблю.

      Ты моя иль не моя,

      Не могу найти ответ.

      Знаю, ты моя мечта,

      Мы с тобой любви сюжет.

      Еду и ору во всю глотку: «Я больше не люблю!!!».

      Женщины (барахольщик)

      Стоял в Нижнем Новгороде. Когда скупал барахло, одна девушка принесла табакерку (или пудреницу, я не сразу понял что). Это эмаль и серебро.

      Непростая история у этой штучки. Прабабушка приняла это в дар от ухажёра, который десять лет за ней бегал. И однажды пришёл в дорогой шубе и подарил эту вещь. Прабабушка в тот же вечер отдалась ему. А ухажёр рассказал, что как-то вечером выследил одного богато одетого господина возле кабака. Поехал за ним на извозчике и, когда тот сошёл со своего извозчика, ограбил пьяного. В каждой девушке, доброй, милой и «не такой», в любой момент могут сыграть бл… гены прабабушки.

      Про что это я? Про женскую верность, доступность и дорогие подарки?

      Нет, это история про Нижний Новгород. Тут снимался фильм «Бумер», проезды по набережной на смотровую площадку сверху Чкаловской лестницы. Старые дома и трамвайные пути. Волга здесь сливается с Окой, и на их стрелке стоит красивый новый стадион. Мне подарили шарф нижегородской команды «Волга», которой уже нет, зато Лёня, мой друг, ещё жив и здоров и мотается по стране, как и я, но на «Харлее». Лёня, тебе привет.

      Пусть он мотается по стране под песню «Осень» группы «ДДТ» и не падает больше. А как он упал, я, может быть, расскажу в другой раз…

      Дрожание

      В Ростове я стоял на набережной Дона, там, где раньше стояли на пристани «Ракеты» и «Метеоры». Это такие скоростные суда на подводных крыльях. Как обычно, покупал всякое барахло, чтобы побарыжить. Взял старый дозиметр, радиометр переносной (потом этот радиометр окажется на Фукусиме, но пока не время).

      Женщина с чёрными длинными волосами принесла странную баклажку, заткнутую ватой. Женщина дрожала от страха и холода. А баклажка была покрытая изнутри каким-то налётом. Может быть, парами ртути, а может, чем-то ещё. Это очень старая вещь. Скорее всего, ею пользовались алхимики. Она не хотела продавать, она хотела только спросить. Я сказал, что это опасные пары, и договорились на 800 рублей. Она продала. И вся от волнения дрожала.

      Но дрожала в моей жизни и другая женщина, Ольга Р. Мы возвращались по трассе М‐4 из Ольгинки. Пятьсот и, может быть, более километров шёл сильный дождь. Все дождевики промокли насквозь, у нас были мокрые ноги и руки. Я отдал ей свои перчатки, но она дрожала, стучала зубами так, что было слышно. Красивые белые зубки клацали, и я её очень жалел и уважал за терпение. Она не ныла, а молча терпела. Мы ехали домой, и уже вечерело. Смеркалось, как писал СКАЧАТЬ