проговорил Эксиль, и юноши начали осматриваться дальше, освещая помещения.– Так, всё собираем к этому коридору, дальше грибы не светят. Тори, факелы. Далеко не разбредаемся, а то ещё выскочит чего из-за уголка. –
За час их усилия увенчались неплохим уловом: с десяток толстых кожаных книг, бронза и серебро на вес осла, мелкие изящные статуэтки с вкраплениями камешков, да и другая мелочь. Сейчас можно было с уверенностью сказать, что дело того стоило. Теперь-то Эксиль рассчитается со всеми кредиторами, особенно с Ящером – тот обещал подвесить его за мошонку перед рынком, если долг вскоре не вернёт.
– Тут ещё картина! – крикнул Эксиль.
– Ты ещё не насмотрелся? Давайте уходить, уже достаточно набрали! – Раздражённо ответил Мартис, подходя. Торис тоже был рядом.
На стене была изображена семья или что-то в этом духе, по крайней мере, Эксиль очень сомневался, что дети, сгрудившиеся вокруг высокого мужчины, были повязаны кровью. Детей было одиннадцать: было им не больше пяти или, может, шести, малыши доходили мужчине до колена.
– Не думаю, что они его дети. – выдал Торис.
– Да ну? – язвительно отреагировал Мартис.
И его реакция была оправданна – уж только слепой не увидел бы, какие они разные: будто бы их собирали со всех концов мира, тёмные, почти сливавшиеся с чёрной стеной, и неестественно бледные, словно светящиеся изнутри; светловолосые, рыжие и вороные. Шесть девчушек и пять мальчишек.
– Хах, один, похоже, обломится. – сказал Эксиль.
– Ага, не повезло парню. – подхватил Мартис.
– Вы о чём? – спросил Торис.
– В чём-то ты гений. Но иногда такой тупица. – без злобы сказал Эксиль.
– Мне кажется, что теперь понятно, для кого построили эти дома. – И все вновь устремили свои взгляды на картину, а Мартис повыше поднял факел.
Теперь они принялись исследовать мужчину, высившегося над детьми. Высокий, даже слишком, с узкими плечами и тонкими конечностями – будто водомерка в человеческом обличии. Но и на человека он походил лишь примерно, хотя у Эксиля было ощущение, что он не из нелюдей, в голове крутилась мысль, что этот мужчина – нечто иное. Кожа его была похожа на бледное небо, волосы – длинные и прямые, струились по плечам, словно молочные речки, а глаза… Невероятные глаза, в которых, казалось, блестели толпы огоньков, подобных тем, что сверкают на ночном небе, зрачки переливались лиловым перламутром. СКАЧАТЬ