От любви не умирают. Валентина Кадетова

Чтение книги онлайн.

      Солнцеглазый… А существует ли такое слово? Скорее всего, она придумала его, как и другие, сначала такие желанные: она же придумывала их только для него, а это так льстило самолюбию! Но со временем – Маслицкий тогда ещё и сам себе не смог бы объяснить почему – её «придумки» начали раздражать его. И однажды он не сдержался.

      Вера уже улеглась, а они с Региной сидели перед телевизором: шла передача то ли о Пастернаке, то ли о Бунине, и Регина даже рукописи свои оставила, хотя обычно смотреть телевизор не очень любила. Она не сразу заметила, что Маслицкий то и дело «клюёт носом», а когда заметила, обиделась немного, но виду не подала, только тихонько тронула его за плечо:

      – Ах ты, сплюшка моя дремлюшка! Иди ложись.

      В груди у Маслицкого знакомо шевельнулся злобливый комок, и он выдохнул:

      – Наработалась бы ты с моё, так вообще развалюшкой стала бы. Это тебе не бумажки в редакции перекладывать.

      Он, нарочито некрасиво оттопырив губы, передразнил её:

      – Сплю-у-у-шка!

      Регина отшатнулась, словно её ударили: никогда он не говорил с ней так! Маслицкий, взглянув в её побледневшее лицо, спохватился:

      – Извини, пожалуйста! Сам не знаю, какая муха меня укусила. Обещаю: такое больше не повторится. А если повторится, я сам себе язык вырву.

      «Такое» начало повторяться всё чаще. Язык себе Маслицкий, конечно же, вырывать не стал, даже прощения уже не просил, жаловался только на испорченные нервы. Он видел: Регина мучительно ищет причину того нехорошего, что возникло между ними, чувствует какую-то пока непонятную свою вину и пытается искупить её, предупреждая каждое его желание и преданно заглядывая ему в глаза своими прозаично-серыми, словно осеннее небо, глазами. А его начал уже раздражать и этот преданный взгляд…

      Разговор у проходной стал последним их разговором. Маслицкий знал, что Регина ещё месяца три не уезжала (ждала его?), а потом через Ольгу, жену Казика, передала ему ключи от квартиры. Он думал, что будут слёзы, упрёки, длинные «душещипательные» письма к нему: что-что, а писать она умеет. Нет, она не оставила ему даже прощальной записки. Почти два года она ничем не напоминала о себе. Он же, когда и всплывало в памяти что-нибудь связанное с Региной, сознательно старался избавиться от этого, так как заметил, что каждый раз в такие минуты в нём пробуждалось щемящее чувство, определение которому не мог бы дать даже самый тонкий, опытный психолог. Чувство это было в такой степени личное, что даже попытка его определения представлялась Маслицкому кощунственной. Но время делало СКАЧАТЬ