Оберег на любовь. Том 1. Ирина Лукницкая

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ не сомневаться, девоньки, слог его. Милого Александра, нашего, Сергеевича.

      А потом еще долго с пристрастием ворошила страницы в конце и начале книжки и бормотала себе под нос: «Все, как положено. Том второй, книга первая. Ну надо же! Называется «не верь глазам своим»: издательство Академии наук СССР! Приурочено к столетней годовщине со дня смерти Пушкина. И как только наша цензура пропустила? Невероятно! А в девятнадцатом веке? Кто-то же разрешил ему ТАКОЕ писать! И это во времена чопорных балов, благородных дуэлей и поголовно образованных дворян…».

      Я тогда подумала, что Пушкин, вообще-то, сам решал, что ему писать, а судя по фривольным рисункам поэта, в основном – хорошеньким головкам и женским ножкам, частенько встречающимся на полях его рукописей, думал он всегда об одном и том же, так что удивляться особо не приходится.

      Соня тоже в полном недоумении все крутила в руках и даже изучала на просвет закладку с изображением златокудрой русалки с «персями, полными томленьем», едва прикрытыми прядями волнистых волос, будто хотела у нее что-то выпытать. И морская дива со старой открытки своей ускользающей улыбкой, игривым взглядом и всем своим не слишком целомудренным видом подтверждала: «Его, его сочинение… факт! Великим поэтам, девчонки, позволено иногда и похулиганить».

      Но было в наших сборищах кое-что поинтересней и поценнее амурных сказок или анатомии с физиологией. Если учебники по медицине валялись в самых, что ни на есть, доступных местах – видимо, родители Светы полагали, что ей, как будущему потомственному доктору, не лишне осваивать латынь по любым источникам – то перепечатанные на машинке и размноженные в условиях конспирации заветные сероватые листочки, с характерной темной полосой от копировальной техники, с произведениями великих опальных писателей прятались от дочерей подальше…

      Но мы находили самиздатовские светокопии в тайниках квартиры Поповых и почитывали Солженицина, Набокова, Пастернака. С трудом, но с великим желанием пытались постичь смысл «Мастера и Маргариты». Связать советские времена и происходящие две тысячи лет тому назад события было невероятно сложно, но вместе мы упорно продирались сквозь запутанные описания и бездну библейских названий, перечитывая главы по несколько раз. Дружно симпатизировали непонятному, но симпатичному бродячему философу Иешуа Га-Ноцри и сопереживали могущественному Понтию Пилату, который однажды смалодушничал, и за эту ошибку здорово поплатился – автор обрек его на вечную муку: безусловно, самую страшную из всех – муку совести! Надо сказать, появление Маргариты, совершенно голой, на людном балу, на котором мистика и чувственность просто зашкаливали, да ее ночные полеты на метле – что-то такое, странное, не совсем осознаваемое, в организме пробуждали… И все же, эти волнующие и где-то даже тревожные ощущения оказывались вторичны по сравнению с истиной, запрятанной в романе. Главное было до нее докопаться. СКАЧАТЬ