Чрево Парижа. Радость жизни. Эмиль Золя

Чтение книги онлайн.

      – Конечно, сегодня же вечером, – прошептала Клеманс. – Впрочем, мы, кажется, квиты. Я завтракала с тобой четыре раза, помнишь? Но зато ты занял у меня на прошлой неделе сто су.

      Удивленный Флоран отвернулся, чтобы не стеснять их. Спрятав последний сверток, Клеманс выпила глоток грога и, прислонившись к стеклянной перегородке, стала спокойно слушать разговоры мужчин о политике. Гавар снова взял газету. Стараясь придать словам шутовской оттенок, он стал читать отрывки тронной речи, произнесенной в тот день утром, при открытии Палаты. Тут Шарве стал разносить официальную фразеологию, не щадя ни одной строчки. Особенно рассмешила собеседников фраза: «Мы уверены, милостивые государи, что, опираясь на ваши просвещенные взгляды и на консервативные чувства народа, мы достигнем возможности изо дня в день увеличивать общее благосостояние». Логр стоя продекламировал эту фразу, очень удачно копируя невнятное произношение Наполеона.

      – Нечего сказать, хорошо благосостояние, – сказал Шарве, – все дохнут с голоду!

      – Торговля идет плохо, – подтвердил Гавар.

      – И потом, что это за господин, «опирающийся на просвещенные взгляды», – вставила Клеманс, любившая похвастаться своим умением литературно выражаться.

      Даже Робин потихоньку хихикнул себе в бороду. Разговор оживился. Собеседники напали на Законодательный корпус и жестоко изругали его. Логр горячился, лез вон из кожи. Флоран снова увидел в нем оценщика из павильона морской рыбы, с зычным голосом, выпяченной челюстью и жестикулирующими руками, которые как будто кидали слова в пространство, и весь он как-то подобрался, говорил отрывисто, точно лаял. Логр всегда рассуждал о политике с таким же неистовством, с каким предлагал на торгах камбалу. Шарве, напротив, становился хладнокровнее в атмосфере, насыщенной табачным дымом и копотью от газа, мало-помалу наполнивших тесный кабинет; его голос приобретал сухость, он словно рубил топором каждое слово. Робин же слегка кивал головою, не отнимая подбородка от набалдашника из слоновой кости. Потом, в связи с каким-то замечанием Гавара, зашла речь о женщинах.

      – Женщина, – заявил Шарве, – равноправна мужчине. На этом основании она не должна стеснять его. Брак – товарищество… Все пополам, не так ли, Клеманс?

      – Само собою разумеется, – ответила молодая женщина, прислонившись головою к перегородке и устремив глаза вверх.

      Между тем Флоран увидел входивших в погребок разносчика Лакайля и грузчика Александра, приятеля Клода Лантье. Оба долгое время сидели в кабинете за вторым столом: они не принадлежали к господской компании. Однако политика постепенно сблизила их с остальными; они пододвинули свои стулья и присоединились к маленькому обществу. Шарве, в глазах которого Лакайль и Александр являлись представителями народа, принялся усердно поучать их, тогда как лавочник СКАЧАТЬ