Всяк косяк плывет за судьбой под водой и поневоле обогнет маяк: пройдет без всплытий и предпочтет мрак!
2
Не досчитались его в среду, к обеду.
А был зван: хулиган, да должник – постыл, да золотник!
Сначала догадались, что у него – зависть к соседу.
Из-за сала.
Но свинью свою не резали: не трезвые!
И сомневались:
– Не рано ли?
А глянули в календарь и ахнули, как встарь:
– Сгинул во вторник – покойник!
– Не мину ль заклал? Не к праху ли?
Заспорили:
– Да горе ли?
– Учти: почти генерал.
– Не в сети ли попал?
– Погоди! Не из мелюзги!
Впереди – не заметили, позади – ни зги.
И жалость разбежалась – аж мозги, петли за петлями, раскалило горячо. Едва ли затосковали, но выходило, было о чем. Человека упустил за стеной – не жука в кармане пальто: кумекай, пока не остыл, а не то – потянет за собой. А на что?
С того испугу и пыл рос, и вопрос:
– А кто его, бандюгу, порешил? Или занес?
И вот, от ворот до ворот, от земли до запруды, пошли пересуды.
3
Видели соседки-шептуньи: накануне открылась дверца его обители и сошел он с курса под уклон, как козел без кола с межи или сердце с пульса. И, скажи на милость, ни с того, ни с сего споткнулся о свои объедки и – вернулся.
Не мила, а позвала постельная диета. Довела! А это – смертельная примета.
Но она – не одна.
Днем на крыше ворон трижды каркнул, крылом шаркнул и заодно ласточка – ишь ты, лапочка – тише вора в окно – шасть подарком и – играть на кровать, где лежал перестарком мерный метр – тоже верная к беде примета.
А как позже без пяти генерал снова покажись на пути, конь и облизнись: всего обнюхал. А для чего? Не вилы, однако, не слизь, не супонь – рубака, а не овес! Аж корову прохватило – понос! И собака взвыла натощак, и не гордо, а так – мордой к брюху, как в разруху.
– А боле, – сказали шептуньи, – едва ли что ли видали. Не вруньи. Был из чудил: хам и шулер. Жил – не сосед, умер – не покойник, знать, и нам знать не след, где пригрет полковник!
Но под настроение признали видение во сне: гроб – в езде по воде, а у палубы – святитель, и греб – вдвойне:
– Ищите, стало быть, на дне!
4
Но охотники рассказали другое: и одно – трое.
Дело приспело в лесу, а не в реке, и шумела не вода за стремниной, а ежевика с малиной.
Когда на привале расстилали они на пни потники и открывали на весу вино на коньяке, то услыхали, как трещали под ним, таким тучным, кусты, опилки и сучья.
На волоске с половиной от страха посчитали неряху дикой скотиной, похватали шесты и крючья и закричали:
– Ого-го!
СКАЧАТЬ