Конец Смуты. Иван Оченков

Чтение книги онлайн.

      – Дозволь и мне слово молвить, великий государь, – поднялся с другого конца Пожарский.

      – Говори, князь Дмитрий Михайлович.

      – Все мы знаем, государь, что ты скромен и, в отличие от многих иных, склонен не к излишествам греховным, а к сугубому воздержанию, и даже паче того – аскезе почти иноческой. И оттого не устаем денно и нощно благословлять господа нашего, пославшего нам столь благочестивого монарха. Однако мы есть третий Рим, и царю нашему без пышности и благолепия никак нельзя, ибо без того будет умаление царства твоего. Оттого говорю тебе, государь: послушай верных слуг твоих и не противься, когда мы о блеске твоего платья радеем. Нельзя русскому царю без того, а деньги… что же, деньги – дело наживное.

      – Понял я тебя, Дмитрий Михайлович, и согласен с каждым твоим словом, но вот какая незадача, князь… Был я, как ты ведаешь, на богомолье, и так меня проповедь отца Аврамия проняла, что дал я обет господу нашему – не касаться жены, не пить вина и не носить парчи, затканной золотом, покуда не отобьем у безбожных латинян Смоленск. Так что с платном погодить придется.

      Услышав про мой обет, бояре озадаченно задумались, и только Василий Бутурлин, с сомнением смотрел на мой кубок. Мысленно чертыхнувшись, я обернулся к Вельяминову и велел отнести окольничему свою чашу.

      – Василий-су, царь жалует тебя своей чашей! – громко провозгласил Никита, подойдя к Бутурлину.

      Тот встал и, поклонившись, принял из рук кравчего мой кубок. Потом, провозгласив здравицу в мою честь, в один мах вылил себе в рот его содержимое. Скривившаяся морда Бутурлина стала мне наградой, и я, улыбнувшись, участливо спросил:

      – А ты, Василий, верно, думал, что я мед пью?

      – Государь, – раздался голос с другого конца стола, – не изволь гневаться на своего холопа – а скоро ли жена твоя и сын прибудут?

      Я медленно обернулся в сторону говорившего и увидел подобострастно улыбающегося Бориса Салтыкова. Первым моим побуждением было спросить его: «А какое твое дело, собачий сын?», – и кинуть чем-нибудь тяжелым, но вместо этого я лучезарно улыбнулся и спросил помягче:

      – А тебе какая беда, честной дворянин?

      Салтыков смешался: он действительно только московский дворянин и его, строго говоря, за моим столом быть не должно. Правда, в последнее время думцы усилено домогались, чтобы Бориса пожаловали чином окольничего, какой имел его умерший лет пять назад отец. И я склонялся в этом вопросе уступить. Салтыков – двоюродный брат Миши Романова и принадлежит к старинной московской аристократии, враждовать с которой опасно. Троюродный брат его отца, Михаил СКАЧАТЬ