Отцы и дети. Иван Тургенев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      – Он нигилист, – повторил Аркадий.

      Нигилист – это человек, который отрицает авторитеты и традиции, идеалы и мораль, любовь и брак. Нигилизм – это философское течение, которое было популярно среди образованной молодежи в середине 19 века. Нигилист Базаров доверяет лишь проверенным фактам и отрицает все духовное в человеке. Ему противостоят «старенькие романтики» Кирсановы, которые верят в главенство духовного начала и вечных ценностей (семья, любовь, дружба).

      – Нигилист, – проговорил Николай Петрович. – Это от латинского nihil, ничего, сколько я могу судить; стало быть, это слово означает человека, который… который ничего не признает?

      – Скажи: который ничего не уважает, – подхватил Павел Петрович и снова принялся за масло.

      – Который ко всему относится с критической точки зрения, – заметил Аркадий.

      – А это не все равно? – спросил Павел Петрович.

      – Нет, не все равно. Нигилист – это человек, который не склоняется ни перед какими авторитетами, который не принимает ни одного принципа на веру, каким бы уважением ни был окружен этот принцип.

      – И что ж, это хорошо? – перебил Павел Петрович.

      – Смотря как кому, дядюшка. Иному от этого хорошо, а иному очень дурно.

      – Вот как. Ну, это, я вижу, не по нашей части. Мы, люди старого века, мы полагаем, что без принсипов (Павел Петрович выговаривал это слово мягко, на французский манер, Аркадий, напротив, произносил «пры`нцип», налегая на первый слог), без принсипов, принятых, как ты говоришь, на веру, шагу ступить, дохнуть нельзя. Vous avez changе́ tout cela [9], дай вам бог здоровья и генеральский чин, а мы только любоваться вами будем, господа… как бишь?

      – Нигилисты, – отчетливо проговорил Аркадий.

      – Да. Прежде были гегелисты[10], а теперь нигилисты. Посмотрим, как вы будете существовать в пустоте, в безвоздушном пространстве; а теперь позвони-ка, пожалуйста, брат, Николай Петрович, мне пора пить мой какао.

      Николай Петрович позвонил и закричал: «Дуняша!» Но вместо Дуняши на террасу вышла сама Фенечка. Это была молодая женщина лет двадцати трех, вся беленькая и мягкая, с темными волосами и глазами, с красными, детски пухлявыми губками и нежными ручками. На ней было опрятное ситцевое платье; голубая новая косынка легко лежала на ее круглых плечах. Она несла большую чашку какао и, поставив ее перед Павлом Петровичем, вся застыдилась: горячая кровь разлилась алою волной под тонкою кожицей ее миловидного лица. Она опустила глаза и остановилась у стола, слегка опираясь на самые кончики пальцев. Казалось, ей и совестно было, что она пришла, и в то же время она как будто чувствовала, что имела право прийти.

      Павел Петрович строго нахмурил брови, а Николай Петрович смутился.

      – Здравствуй, Фенечка, – проговорил он сквозь зубы.

      – Здравствуйте-с, – ответила она негромким, но звучным голосом и, глянув искоса на Аркадия, который дружелюбно ей улыбался, тихонько вышла. Она ходила немножко вразвалку, но и это к ней пристало.

      На СКАЧАТЬ