Я почти не верю, что получится его уговорить, но он внезапно соглашается.
–
Бери сестру и пошевеливайся.
Мы садимся в машину на заднее сидение. Не пристегиваемся, потому что нам никто никогда не объяснял важность ремней безопасности. Отец не обращает на это внимания, ему плевать. Он смотрит на нас в зеркало заднего вида и говорит:
–
Вы бегали во дворе и Джуд споткнулась. Ясно?
Я киваю.
–
Тебе ясно, я спрашиваю?! – орет он.
–
Да, папа.
–
Если хоть одна из вас проболтается, пеняйте на себя.
Злобно бросает он, прежде чем, наконец, завести машину. Я не помню цвет и марку машину. Но помню как сильно пахло в ней сигаретами и пивом, как прилипали оголенные бедра к липкой коже сидений. Из-за ветра который проникал в открытое окно в одних шортах и футболке было холодно так, что зубы стучали.
В больнице мы тогда оказались впервые. Меня поражает там абсолютно все. Белые стены без плесени, как у нас дома. Чистые полы, без пыли и окурков. Воздух пахнет странно, но приятно. Никакой вони давно не стиранной одежды.
Из-за того что Джуд совсем маленькая и ее рана выглядит серьезно нас пропускают без очереди. Отец выглядит обеспокоенным, он сжимает Джуд в объятьях и разговаривает с дежурной медсестрой, объясняя что случилось.
Джуд прижимается к нему. Она даже затихла от удивления, когда он взял ее на руки едва выйдя из машины. Это был первый и последний раз когда отец обнял ее. Ко мне он и вовсе прикасался только когда хотел дать пощечину или дернуть за руку.
Мы все втроем заходим в небольшой кабинет, где рану Джуд промывают и накладывают пять швов. Отец воркует над ней, успокаивает, даже шутит с врачом, вызывая у него вполне искреннюю улыбку.
Врач говорит, что нужно еще сделать МРТ, чтобы убедится, что нет сотрясения. Просит подождать в коридоре.
Отец нервничает, но соглашается. Целует Джуд в щеку и говорит, что будет совсем рядом за стенкой. Что она самая смелая девочка в мире и по пути домой мы обязательно купим мороженого.
В длинном коридоре есть и другие люди, кто-то ждет своей очереди, кто-то своих близких. Тут же стоит два автомата, в одном так много чипсов и шоколада, сколько я никогда раньше не видела. А второй автомат делает ароматные напитки в бумажные стаканчики. Несколько посетителей, потыкав на кнопки берут себе по порции. Я узнаю запах какао.
Однажды мама заварила нам какао. Оно было сладким, вкусным. Я обожгла язык, но выпила все до последней капли. Я не ела со вчерашнего дня и желудок громко урчит. Отец косится на меня, но ничего не говорит. Я решаю рискнуть. Мой голос дрожит, я едва не заикаюсь от волнения.
–
Папа, можно мне тоже какао?
На СКАЧАТЬ