Название: Германия: философия XIX – начала XX вв. Том 7. Материализм. Часть 2
Автор: Валерий Алексеевич Антонов
Издательство: Издательские решения
isbn: 9785006479319
isbn:
Бессмертие души является истинным разделением Божества и, когда оно впервые появилось после долгого промежутка времени, показалось верующим традиционной догмы ересью. Тем не менее, оно рассматривалось как завершение божественного величия, как необходимое условие вечной благости и справедливости. Без бессмертия души, говорят теисты, Бог не может быть постигнут, и в этом они напоминают политических теоретиков, для которых суверенное представительство и полная несменяемость чиновников являются непременными условиями монархии. Но противоречие идей столь же остро: догмат о бессмертии души вскоре стал предметом спора для философских теологов, которые со времен пифагорейцев и орфиков тщетно пытались согласовать божественные атрибуты с человеческой свободой и разум с верой. Какой повод для триумфа безбожников!…
Но иллюзия не могла так быстро сдаться: догмат о бессмертии души был шагом вперед именно потому, что он является ограничением несотворенного бытия. Теперь, хотя человеческий дух и обманывается частичным достижением истины, он никогда не регрессирует, и эта настойчивость в его течении является доказательством его непогрешимости. Мы найдем новое доказательство этого.
Сделав себя подобным Богу, человек сделал себя подобным Богу: это соотношение, которое в течение веков было бы названо достойным осуждения, стало невидимой движущей силой, определившей новый миф.
В эпоху патриархов Бог заключал заветы с людьми; теперь, чтобы подтвердить завет, Бог должен стать человеком. Он принимает нашу плоть, наш облик, наши страсти, наши радости и горести, рождается от женщины, умирает, как мы. И после этого унижения бесконечного человек, тем не менее, утверждает, что возвеличил идеал своего Бога, сделав из того, кого он до сих пор называл Творцом, поддерживающего, спасителя, путем логического реверса. Человечество еще не говорит: я – Бог; нет, такая узурпация все еще была бы мерзостью для его благочестия; но оно говорит: Бог во мне, Immanu-El, nobiscum Dominus. И в тот момент, когда философия гордо вскрикнула, а общее сознание исполнилось страха: боги бегут, excedere deos, начался период восемнадцати веков пылкого рвения и сверхчеловеческой веры.
Но роковой момент приближается. Всякое царствование, позволяющее себя ограничить, заканчивается демагогией; всякое божество, ограничивающее СКАЧАТЬ