Увлечение и освобождение. Александр Михайлович Лимитовский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ему историей. Рассмотрим его чуть более подробно.

      Начнем с того, что любая война это всегда (!) война между подростками, кидающимися снежками. На войне не может быть смерти, там может быть героизм, не может быть боли, может быть только мужественное ее превозмогание, не может быть Человека – он редуцируется, и остается от него один лишь пакостник и пакость (взорвать аэропорт, обозвать, кинуть камень в окно соседа, накакать под подушку – одно и то же), а из сюжета – конкуренция за совершение большей пакости. Один солдат заменяет другого, одна пакость следует за другой. Через запрет на смерть производится и запрет на жизнь. Человек не может, как требует от него война, поделиться своей смертью – нельзя сказать, что «это наше общее умирание», но именно это – основная, невозможная формула войны. Война есть мистификация умирания.

      Конечно же, Я делаю различие между жанром войны в общем смысле, и войны в значении непосредственного нахождения на линии фронта (фронтовой жанр). Последнее мне представляется чем-то вроде мифологизации и ритуализации периодически повторяющегося психоза. Что-то вроде растафарианского культа или религиозной власти в каком-нибудь африканском племени, члены которого по своему лунному календарю употребляют какие-нибудь кактусы или грибы, и вводят себя в измененные состояния сознания, опыт чего ложится в основу мировоззрения, этики, и является основой властных мистификаций. Фронт – это такая шоковая психонавтика. Так или иначе, каждый ветеран любой войны подобен выписанному наркоману (конечно, здесь нет осуждения ни наркоманов, ни военных – среди и одних, и других, было множество выдающихся личностей: поэтов, музыкантов, ученых).

      Таким образом, эти жанры плавно перетекают один в другой: война впадает в военщину, а военщина переходит в войну. Военщина есть регресс войны; культивирование военщины не может не подразумевать жажду воевать и пакостить, в то время как война не обязательно предполагает ее регресс. Однако в самой войне могут быть ниши, выходящие к ее регрессу – например, если мы играем этот жанр, записываясь в добровольцы на фронт – в то время как с фронта перейти обратно к простой войне или как-либо выйти из мистифицируемой ситуации гораздо будет труднее.

      Еще раз обратим внимание читателя на то, что речь идет не о жанрах литературы или какого-либо еще сознательно создаваемого Человеком художественного искусства, и даже не о истории жизни Человека, а только о жанрах власти. Жанр власти, который разыгрывает Человек, не всегда совпадает с формальной стороной его деятельности. И уж тем более не каждая история, трагедия или комедия являются способом осуществления власти, как не каждый экзамен или порно-фильм есть акт садизма.

      Кроме того, власть обладает не только своим жанром, но и своим заглавием. В качестве примера заглавия можно привести Статую Свободы, Серп и Молот, замок на горе, ремень на стенке. СКАЧАТЬ