Я села за стол, поставила зеркало вертикально и только потом, выдохнув, словно перед прыжком, нажала на кристалл, светящийся алым. И в зеркале появилось лицо моей тёти.
Её красота, пусть уже и увядающая, была видна до сих пор, и я не сомневалась, что она пользовалась большой популярностью у противоположного пола в молодости. Впрочем, в высшем свете одной красоты недостаточно, там важнее родовитость и наличие денег.
А ещё – магия.
Пустышек не любили, потому что был шанс, что и дети родятся без дара или он будет слишком слаб.
А тётя была пустышкой. Красивой и из древнего, но угасающего рода. Правда, ей всё же удалось выйти замуж и даже не за какого-то богатого торгаша, которых, конечно, пускали на балы и приёмы, но неохотно и не всех, и презирали за глаза. Брак с таким считался мезальянсом, и все прекрасно понимали, что одна сторона покупает доступ в высший свет, а другая – просто слишком бедна, чтобы отказаться. Тёти повезло: она вышла за аристократа, пусть и не такого богатого и родовитого, каким когда-то был её род.
– Здравствуй, Луиза, – сказала она, глядя на меня слегка надменно, а затем осторожно потёрла правый уголок губ, демонстрируя новое кольцо с внушительным камнем.
Он явно был куплен с денег, которые она смогла вытащить из моего наследства за якобы провинности. Во всяком, случае, раньше тётя всегда так делала: демонстрировала мне то, что купила на отнятые деньги.
Наверное, кто-нибудь мог бы возразить: так почему бы тебе просто не поделиться с тётей деньгами и не прекратить конфликт? И этот кто-то был бы прав, но лишь отчасти. Я могла так сделать и, возможно, сделала. Если бы не все те годы холода, отчуждения и придирок, что мне пришлось пережить. Нет, она не обращалась со мной совсем уж ужасно. Да и не смогла бы, потому что отправила в пансион для девочек, в котором я проводила большую часть года.
Мой дар проснулся как раз к семи годам, довольно поздно, ведь обычно это происходило к двум-трём годам, но как раз для того, чтобы отправить меня прочь из дома. И почти десять лет я так жила, с каждым годом всё сильнее забывая, что вначале тётя была совсем другой. И что я даже пыталась звать её матерью, а она уже почти готова была это принять.
Впрочем, как бы то ни было, она единственная, кто взял меня, когда мать отказалась. Ведь даже прадед, который и наследство-то написал в мою пользу лишь из-за проснувшегося дара, а до этого не желал обо мне ничего знать.
– Здравствуйте, тётя, – сказала я холодно.
СКАЧАТЬ