Прошло еще не менее двадцати минут, прежде чем Виктор оказался в одной из комнат дома, переоборудованных под операционную.
– Виктор, ты опоздал, и я считаю это недопустимым поведением, – строго сказал высокий худощавый мужчина, лишь на мгновение поднявший глаза на парня и вернувшись к операции. – Подойди, хочу, чтобы ты видел, как правильно делается операция.
– Папа, я ведь прекрасно знаю, как удаляется аппендикс, я уже десятки раз видел, как ты это делаешь, и даже помогал неоднократно,
– ответил Виктор, увидев, в каком месте отец делал операцию.
Отец сурово взглянул на сына, а потом, опустив глаза и поборов в себе ярость, которая вспыхивала в нем каждый раз при непослушании сына, спокойно сказал, что это не аппендикс, а огнестрел. Виктор никак не ожидал услышать подобное и на мгновение даже остолбенел, но тут же пришел в себя от громкого металлического звона, который издала извлеченная из тела пуля, брошенная в почкообразный лоток.
Вечером за ужином, когда семья собиралась за столом, они всегда обсуждали прошедший день, и в этот день они также говорили о проведенных операциях, и мать Виктора – сеньора Диана рассказывала историю про мальчика, который привел к ней на осмотр бездомную собаку и слезно просил вылечить ее от хромоты.
– Бьюсь об заклад, дорогая, что этим мальчиком был Густаво! – сказал отец Виктора – мистер Энрике Альварес.
– Верно, – улыбнувшись, ответила женщина.
– У этого мальчишки очень доброе сердце, мы должны помочь ему получить образование, вдруг он станет известным доктором, – предположил мистер Энрике, после чего сделал глоток вина.
– Ты абсолютно прав, дорогой. Этот Густаво уже много раз просил меня взять его в помощники, но только помогать он намерен при лечении животных, а с людьми он помогать не будет, потому что мы якобы часто лечим плохих людей.
– Плохих людей, значит. Мальчик еще слишком мал, чтоб понимать врачебную философию и кодекс…
– Отец, – перебил мистера Энрике Виктор. – Сегодня ты извлекал пули из какого-то человека, которого потом забрали на вид достаточно нелицеприятные люди. Скажи мне, разве мы имеем право делать дома такие операции, ты уведомил полицию?
Виктор говорил эмоционально, ведь он на самом деле был удивлен спокойствию родителей и напуган тем, к чему может это все привести.
– Сынок, ты же знаешь, что мы врачи, а врачи должны лечить…
– Дорогая, прости, что я тебя перебил, но разреши мне все разъяснить нашему сыну.
– Конечно, Энрике, а ты, Виктор, слушай внимательно отца и не перебивай, – сказала женщина и, нежно погладив Виктора по голове, уютно разместилась на большом стуле.
Вечер того дня перерос в ночь, и только под самое утро свет в гостиной погас, и все разошлись по спальням. Виктору не сразу удалось заснуть, СКАЧАТЬ