Сохранить в облаке. Николай Крыщук

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ если она в то время существовала, счастливому исполнителю футбольного марша Блантера вряд ли была по зубам. Комиссия открыто веселилась: Моцарт и Лист были из музыкального альбома для начинающих. В конце меня попросили, повернувшись спиной к пианино, спеть набранные аккорды. С этим, не знаю как, я справился успешно. Между тем в осенних списках поступивших моего имени не было.

      Сообщение о том, что я принят в музыкальную школу, пришло в начале ноября. Не знаю, что решило дело: моя наглость, в которой разглядели подвиг целеустремленности, или правильно спетые аккорды? Я проучился в школе до старших классов. Началась коммуна, параллельно занимался сбором транзисторов, баскетболом, художественным словом, пел в хоре и играл в Театре юного творчества (ТЮТ), писал стихи. Занятие фортепьяно, чем дальше, тем больше, становилось чрезмерной нагрузкой. Но сломался я все же не на этом, а на «Лунной сонате» Бетховена. Желание исполнить ее на экзамене преподаватель одобрила, но соната, казавшаяся такой простой на слух, для пальцев оказалась слишком сложной. С этой дистанции я сошел навсегда.

      Автобиография текста

      Легкое узнавание

      А. Г. позвонил со смешным вопросом, на который, как на все смешные вопросы, не сразу находится ответ: почему в массовом восприятии Есенин переплюнул Пушкина, а потом Высоцкий переплюнул Есенина?

      О чем речь при этом, понятно. У Есенина и Высоцкого в основе – голая эмоция и прямое высказывание. Во втором случае – помноженные на мелодию и голос. Однако этим дело не ограничивается. Прямое высказывание и романсовая оголенность чувств встречаются почти у каждого поэта.

      Но и у Высоцкого, и у Есенина всегда драматургически очерченный персонаж, и мы имеем дело с сугубо личными, по большей части душевными, а не метафизическими или философскими переживаниями, даже если гражданскими, допустим. Исключительно личная трагедия персонажа всегда отсылает читателя к легко узнаваемому, общему опыту, который успел оформиться поговорками или стереотипами реплик.

      «Если друг оказался вдруг…» На это отзывается губка массового восприятия, и развивать посыл можно уже без боязни в любом направлении, в данном случае – в угоду замысла фильма об альпинистах.

      «Любимая, меня вы не любили…» Крючок заглотан, продолжать можно хоть в жанре романса, хоть в жанре исповеди социального отщепенца и страдальца:

      Любимая!

      Меня вы не любили.

      Не знали вы, что в сонмище людском

      Я был, как лошадь, загнанная в мыле,

      Пришпоренная смелым ездоком.

      Метафора страны-корабля не смутит даже самого малоискушенного читателя. За всем этим обиходный подтекст вроде: вы же знаете, как это бывает. И тут в дело вступает круговая порука жалости и снисхождения к самому себе:

      Ну кто ж из нас на палубе большой

      Не падал, не блевал и не ругался?

      Их мало, с опытной душой,

      Кто крепким в качке оставался.

      Напоминает СКАЧАТЬ