– Я все их в 20-м году Ленину сдал в Кремле. На что они мне были.
– Потом служба на Волге – речные катера и недолго в ЧК.
– Не могу, людей там стреляют. Хоть и за дело, а не могу…
– Видел Ленина, Фрунзе, Троцкого.
– А потом Мурманск, а потом Астрахань, Каспий. А потом Дальний Восток, Камчатка. Плавал старшиной на катере… – Рассказывает в таких деталях, в таких подробностях, что усомниться в правоте его рассказов невозможно, если даже и приукрашивает что.
А потом Витим! Безлюдье. Заимка Спицино. Около 25 лет без движения. Прикидываю: сейчас 61-й, долой 25-ть – будет 36-й. Ну, да! 34-й год – убийство Кирова, 37-й – Ежовщина. Где-то в этом промежутке оказался старый красноармеец на Витиме – время начала великого единовластия. Но за что? Павел Иванович человек малограмотный. Подозревать его в антигосударственных политических действиях смешно.
– Пытался учиться, – рассказывал он. – Справками хорошими запасся, проник в гимназию, четыре месяца проучился, успевал хорошо, но дознались сукины-дети, что крестьянский сын – выгнали! И он добавляет в адрес бывшего управителя гимназии крепкое словцо, действительно не оставляющее сомнения в том, что он крестьянский сын, а не «благородного воспитания».
– Что же вас сюда занесло? – Спрашиваю я его. – Столько перевидали и вдруг осели в такой глуши?
Старик не успевает ответить, вмешивается Анна Ивановна.
– А как все ехали? За золотом. В Иркутске мы были в то время, а там вербовка шла сюда на прииски. Мы и в самом деле думали здесь золотые горы.
Может быть. Все может быть. Но уже много позже этого разговора вдруг выясняется:
– Кеннеди… Как ни крути, а все равно по нашему будет. Американец не может против нас выстоять, я его знаю… Я ведь в Америке был. Четыре года плавал там. А отец так там и остался. Я-то в 15-м году вернулся, как война началась. Двадцать четыре тысячи долларов у меня было. Деньги сразу ушли, а меня в армию. Воевал. И на Руси и в Бельгии воевал…
Да, может быть Америка, а может служил в гражданскую под началом кого-нибудь, чья голова свалилась в годы великого единовластия. Тогда не очень смотрели – брали за отцов, за сослуживцев, просто ни за что.
Не знаю, так и не знаю, какой ветер занес сюда ныне старых, спокойно доживающих свой век людей. Да и не мое это дело. Просто привлекли они мое внимание, потому что хорошие люди, потому что отнеслись к нам душевно, открыли для нас двери своего дома, потому что рассказали много интересного и полезного, потому что сами работали и на приисках и в БАМ-проекте, СКАЧАТЬ