Подойдя ближе к решётке, я потянула поднос с едой в камеру и начала есть в тишине, погружённая в свои мысли.
Посреди ночи, не замечая, как дремота накрыла меня, я вдруг услышала, как Марк медленно приходит в себя. Он схватился за голову, и я тут же позвала его:
– Марк, я здесь.
Он оглянулся и, найдя меня в темноте, спросил с тревогой:
– Ирма, с тобой всё в порядке?
– Да, я в порядке. А ты? – ответила я, стараясь скрыть волнение.
Он с трудом улыбнулся, произнеся:
– До свадьбы заживет.
– Куда нас привели? – спросил он, в голосе чувствовалась растерянность.
– Что-то вроде тюрьмы, – произнесла я, но внутри меня зрела еще одна мысль: как рассказать ему о Джоне, о моем лучшем друге, который мог нам помочь? Я решила молчать, ведь Браун мог нас услышать, хотя казалось, что он спит. Я не могла подвести Джона, выдавая наш секрет.
Марк присел на койке и потёр виски:
– Как же голова раскалывается. Ирма, прости, что втянул тебя во всё это.
– Ты не виноват, мы и так были в беде, – ответила я, понимая его злость. Он не выдержал грубости и неопределенности, с которыми мы столкнулись.
– У тебя там есть еда. Поешь, если сможешь. Ты толком ничего не ел, кроме хлеба с утра, – сказала я, глядя на него с надеждой.
Он молча спустился вниз, и я заметила, как он начал есть.
– Как же отвратительно пахнет, – заметил он, заставив меня расмеяться, несмотря на ситуацию.
– Эх, Марк, куда же мы влипли? – вздохнула я с отчаянием и легла на койку, изможденная от холода.
Я лежала и думала о Джоне. Прошло достаточно времени, и мне показалось, что Марк уснул.
– Холодно, не правда ли? – спросил он.
Я не ответила, погруженная в мысли о Джоне.
Спустя немного времени Марк продолжил:
– Как бы я хотел тебя согреть сейчас.
Моё дыхание участилось, и я поняла, что в его голосе звучат чувства ко мне, несмотря на весь этот ужас, который мы переживали. Будь мы в нормальном мире, я, возможно, задумалась бы об отношениях с ним, но не сейчас, когда на кону стоят наши жизни и судьбы сотен других.
– Марк, зачем ты всё усложняешь? – мысленно спросила я себя, ощущая, как мне становится всё труднее скрывать свои эмоции.
Дверь с грохотом распахнулась, разорвав нашу тишину. Браун громко закашлял:
– Сынок, ты так и убить можешь! Чуть не довел меня до инфаркта.
– А чего спать? Уже девять утра, – бодро ответил Джон с озорной улыбкой.
– Да как будто время тут что-то значит, – проворчал Браун, потирая глаза.
– У меня есть для тебя хорошая новость, – протянул Джон СКАЧАТЬ