Корни. О сплетеньях жизни и семейных тайнах. Кио Маклир

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Я послушно смотрела туда, куда меня направляли их глаза, слушала, как зовут каждое растение, и проникалась благотворным равнодушием леса.

      Рождение новых ростков – результат торжества времени, тепла и света, а также напоминание о вечном движении в тихой земле. Распускается всё то, над чем всю зиму шла кропотливая работа. Как-то утром я присела на корточки, чтобы получше рассмотреть на губчатом лесном войлоке округлые густо-малиновые формы венерина башмачка, и словно провалилась в бездонную мягкость. Объятия зеленой сырости. Древняя история континента. В весенних лесах, среди кратковременных вспышек и почти незаметно поднимающих свои головки бутонов, раскрывается то, что было плотно упаковано и спрятано.

      плоские растения

      В день, когда мы пошли в Национальный гербарий – охлаждаемое помещение без окон, где стоит более шестисот застекленных металлических шкафов и хранится более миллиона обработанных образцов, – небо окрасилось в сиренево-серый цвет. Снаружи громоздились и разбухали темные грозовые тучи. Внутри, в глухом зале с климат-контролем, собрались мы, из-за белых перчаток на руках похожие на мимов. Перед нами на длинном столе, в строгом порядке, идеально ровные, будто только что из-под мультяшного катка, лежали «заранее отобранные экземпляры» растений. Мутовки листьев, сорванные, высушенные и придавленные к листу бумаги. Цветки, распластанные в момент самого пика цветения.

      Как нам объяснили, листы гербария могли хранить «морфологию жизни», и нам предложили получше рассмотреть подготовленные гидом артефакты. Красиво аранжированные, они выглядели несколько странно. Для маленькой водоросли лист бумаги, в центре которого она располагалась, казался чересчур огромным, для объемистого одуванчика, растянутого под узкими тканевыми ленточками, – слишком тонким. Я обратила внимание на декоративный узор старательно уложенных по всей площади бумаги листиков-щупалец альпийского цветка, – слабая попытка человека разрушить иллюзию прозаичной деловитости, намек на напряженность хранителя, пытавшегося приглушить влияние искусства и любви.

      Когда мы разглядывали по очереди все экспонаты, я почувствовала, сколь ограниченны возможности хранилища. Идентификация растений начиналась с волюнтаристского разрыва жизненных связей растения с локальными условиями и родной экосистемой. Выдернутые из контекста и привычной среды обитания («круга», по выражению Эмили Дикинсон) растения оказались в чужеродной обстановке. Очищенные от малейших примесей земли и песка.

      Я видела, что художница маори, стоявшая рядом со мной, боролась с желанием коснуться рукой в перчатке бледного сухого растения с ее родины – из Фангары, из Новой Зеландии. Вид у нее был восхищенный и вместе с тем растерянный, и я чувствовала себя так же. Где жужжание насекомых, где порхающие птицы, теплая и влажная дымка, поднимающиеся от земли ароматы?

      Мы ждали, что растения вот-вот переменят свое положение, в котором они застыли по чужой СКАЧАТЬ