Пришла пора заниматься лечением.
Сначала я избавила василиска от одежды, оставив на нем лишь нижнее белье. На уроках целительства мы проходили анатомию, и я несколько лет стажировалась в самых различных клиниках, так что считала себя довольно опытной. И уж точно не собиралась задерживать дыхание и любоваться мужским телом кровного врага.
Но… почему-то в этот раз все происходило иначе.
Убирала одежду я осторожно, часть пришлось намочить, поскольку ткань прилипла к коже из-за крови, и отдирать ее было больно. Василиск дрожал, хрипел и что-то тихо шипел сквозь стиснутые зубы. Кажется, ругался. Но я не прислушивалась.
– Пожалуйста, потерпи, – уговаривала я едва слышно, продолжая снимать ткань.
Несмотря на многочисленные ушибы, синяки, ссадины и страшные гематомы, я внезапно поймала себя на мысли, что… почти любуюсь им.
– Глупости какие!
Я даже мотнула головой и тут же отвела взгляд, раздраженно убрав с лица волосы от ненавистного парика. Так хотелось его снять, но нельзя. Вдруг очнется и увидит. По ярко-рыжим волосам найти меня будет легче. А если еще и вспомнит непокорное рыжее семейство бывших герцогов, за устранение которых им заплатили, то…
Как только с одеждой было покончено, я осторожно омыла его тело тряпками, заодно проведя первый осмотр. Увиденное мне совсем не нравилось: ушибы, кровоподтеки, переломы и проклятие, которое агрессивно щерилось на любую попытку проверить все магией. Я не понимала, как василиск все еще жив. С такими ранами это было просто невозможно. Но он жил, дышал и так отчаянно боролся, что я просто не могла отступиться и опустить руки.
– Мы справимся, – пообещала я, разминая пальцы.
Единственным вариантом было погрузить его в стазис. Опасно. Очень опасно. Дело заключалось не только в сложности создаваемого на крови заклинания, но и в опасности для самого пациента длительного нахождения в подобном состоянии, выйти из которого крайне сложно. Однако другого варианта не имелось: либо стазис, либо он умрет от лихорадки, которая уже медленно пожирала его.
Достав небольшой ножик, я черканула им по ладони и тут же сморщилась от боли. Обмочив в собственной крови пальцы, принялась чертить руны на его обнаженном теле. Каждое прикосновение вызывало сноп искр и яростное шипение. Знаки то темнели до черноты, то загорались, словно солнечные капли. Проклятие шипело и било по пальцам, вызывая болезненное онемение и легкие ожоги, а тело мужчины покрывалось мелкой дрожью. Еще не судороги, но рядом. Поэтому следовало спешить.
Последние значки я наносила со слезами на глазах. Губы беспрестанно шептали заклинание стазиса. И вот последняя руна наконец-то нанесена. Отпрянув, я прижала обожженную, болезненно ноющую руку к СКАЧАТЬ