– Мама! Из-за Али я опоздаю в школу, – закричала я на открытую дверь.
– Али! Оставь ее! – ответила она с первого этажа.
– Из-за Али опоздаю, – повторил он мой тон писклявым голосом и направился на выход.
А я осталась стоять и злорадно улыбаться уходящему брату.
Но мне все равно пришлось выйти и умыться. Я поблагодарила маму за завтрак, который не успела съесть, и, напевая себе под нос, пошла переодеваться.
В школу я не носила темные вещи, потому что таким образом я куплю себе билет в цирк, где в главной роли буду я. То есть главным уродцем, который будет веселить зрителей и получать от них насмешки.
Я удивлена, что кусок ткани на голове женщины может заставить целый мир встать за «свободу» «угнетенных» женщин, которым плевать на их понятие свободы.
Мой папа тоже так сказал. Кстати, папа большую часть времени не остается дома. Он приезжает только по пятницам и проводит с нами выходные. А в понедельник возвращается снова на работу. А работает грузчиком почти на другом конце Бельгии.
Я очень скучаю по нему. Иногда мне его не так хватает, но я знаю, что он работает для нас. Для семьи.
Однако все мои мысли возвращаются к школе.
Ни разу я не просила маму, чтобы она перевела меня, поскольку в других школах меня заставили бы снять платок.
Я бы хотела спросить тех, кто кричал об угнетениях для женщин в исламе: «Где ваша свобода, о которой вы так яростно кричали? Где она, когда мы требуем ее?»
Но не суть.
Возвращаемся к приятному. Сегодня я надела серую толстовку с надписью «Иногда я жалею, что я не осьминог и не могу ударить сразу восемь человек».
Ну да. Я сама удивляюсь своей «дружелюбности».
А под толстовкой я надела черные широкие штаны, которые не выделяли мою фигуру. На голове я завязала светло-серый шарф, который покрывал мою шею и половину плеч. Подкрасив ресницы тушью и скрыв небольшие изъяны кожи – мелкие прыщи, я нанесла на губы освежающий блеск.
И вот я готова.
Прокричав маме, что ухожу и как люблю ее, хоть мне не нравится, что она будит меня утром, я пошла в Джагьаннам*, ой, то есть в школу.
А пешком дойти до нее не составляло большого труда, потому что она находилась в получасе ходьбы от дома.
На улице было солнечно, и безоблачное небо заставляло меня улыбаться и кружиться на месте. Прохожие смотрели на меня как на больную. Но мне было все равно, ведь у меня выработался иммунитет к «яду». А ветерок, трепавший мой шарф, приятно охлаждал меня от солнечных лучей, которые, казалось, отчаянно желали испепелить меня.
Когда я подошла к воротам школы и прошла через них, как и остальные ученики, меня встретили с презрением и ненавистью. Как обычно.
Через ворота школы была территория, похожая на парк, где ученики занимали свои места во время перемен, каждый на своем иерархическом месте. Я же была на самом низком.
Одно, что делает СКАЧАТЬ