Революция и семья Романовых. Генрих Иоффе

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ надежда на то, что эта встреча состоится (может быть, даже в Царском Селе) и «Родзянко предложит его величеству для подписи манифест, дарующий конституцию и возлагающий на Родзянко избрание членов нового правительства. Сам он (т. е. Михаил. – Г.И.) вместе с великим князем Кириллом приложили свои подписи к проекту манифеста, чтобы придать просьбе Родзянко больше весу»[91]. По всему видно, что речь шла об «ивановском» манифесте. Его-то, по-видимому, и спешили передать Родзянко, который готовился к встрече с царем в Бологом, а затем на станции Дно и скорее всего, ждал Иванова, метавшегося между Павлом Александровичем, Кириллом и Михаилом. И вот, наконец, Иванов в Таврическом дворце с манифестом в руках. Родзянко, пишет Иванов, выглядел теперь «жалким возницей, теряющим вожжи». Он внимательно прочитал манифест: ««Что вы думаете?». Я ответил: «Думаю, что это приходит слишком поздно». М. В. Родзянко: «Я того же мнения…» Иванов все же передал манифест Милюкову как представителю Временного комитета, и тот написал: «С подлинным, переданным Временному комитету Государственной думы 1 марта 1917 г., верно. Милюков».

      Фактически это был конец «эпопеи» с «великокняжеским манифестом». Расписавшись в получении, Милюков попросту положил его под сукно. Но сам факт передачи манифеста именно Милюкову, по-видимому, не был случайным. В нем, как нам кажется, проявилось признание Родзянко и всем правым крылом Временного комитета все возраставшего влияния другой его части во главе с Милюковым. В этих кругах все более укреплялась мысль о том, что одним созданием «правительства доверия» или даже «ответственного министерства» дело не обойдется и что, если Дума с ее Временным комитетом хочет как-то удержаться на гребне событий, она должна пойти дальше: пределом этого «дальше» считалось отречение Николая II в пользу наследника Алексея при регентстве великого князя Михаила. По воспоминаниям П. Н. Милюкова, 1 марта (т. е. в день, когда Н. Н. Иванов явился в Таврический дворец с «великокняжеским манифестом») этот политический курс становится фактически предрешенным[92]. Родзянко, как мог, сопротивлялся этому курсу, вся затея с манифестом и была задумана как средство противодействия ему. Но соотношение сил беспрерывно менялось в пользу сторонников Милюкова, причем Родзянко в немалой степени становился помехой на их пути. По-видимому, он начинал понимать это сам и, чтобы вообще не оказаться за бортом, решил плыть по новому течению. В таких условиях его поездка к царю для утверждения «великокняжеского манифеста» становилась ненужной, политически неоправданной, почему и была отменена. Но свою роль Родзянко еще не считал исчерпанной. До сих пор именно он являлся посредником между Думой и Ставкой, верхи командования прислушивались именно к нему и вряд ли столь же охотно вступили бы в контакт, например, с Милюковым.

      Чтобы смягчить возможное обострение отношений Временного комитета и генералитета и окончательно не потерять влияния, Родзянко вынужден СКАЧАТЬ