Ничего они с нами не сделают. Драматургия. Проза. Воспоминания. Леонид Зорин

Чтение книги онлайн.

      ДИОН. Прерывай, что с тобой делать… У тебя все еще не прошли зубы?

      БИБУЛ. Худы мои дела.

      ДИОН. Ты еще не центурион?

      БИБУЛ. Я уже не корникуларий.

      ДИОН. Как это понять?

      БИБУЛ (вздохнув). Уволили меня.

      ДИОН. За что?

      БИБУЛ. Цезарь сказал, что своим видом я напоминаю ему дни, которые он хотел бы забыть. Он предложил мне перевестись в Мезию.

      ДИОН. А ты отказался?

      БИБУЛ. Дион, как мне уехать из Рима? У меня здесь жена, дети – попробуй заикнись им об этом. Младший учится у кифариста. Говорят, обнаруживает способности.

      ДИОН. Словом, тебя выгнали.

      БИБУЛ. Уже неделю живем в долг. А какие сбережения у солдата? Сам понимаешь.

      ДИОН. Хорошо, я поговорю с Домицианом. Думаю, твое дело не составит труда.

      БИБУЛ. Спасибо. Я бы не решился тебя тревожить, но супруга проела мне череп. Пойду обрадую ее. (Уходит.)

      ДИОН. Он напоминает цезарю дни, которые тот предпочел бы забыть. Любопытно, какие дни напоминаю ему я?

      Это еще кто?

      Женщина. Дион, я у ваших ног. (Она приподнимает платок – это Фульвия.)

      ДИОН (подхватывая ее). Что с вами, Фульвия? Человек – и на коленях?..

      ФУЛЬВИЯ. Мой дорогой, мне сейчас не до ваших принципов. Если вы не поможете мне, я стану на голову, поползу за вами на животе. Спасите Сервилия!

      ДИОН. Но что же я могу? Ведь он действительно изменил…

      ФУЛЬВИЯ. Велика важность. Кто он такой? Сенатор, легат, начальник стражи? Что за военные тайны он знал? Как строится александрийский стих, в чем различие между эпосом и лирикой? Да и в этом он толком не разбирался, мне еще приходилось ему объяснять, говорю вам как родному. Он поэт, поэт с головы до ног, импульсивный человек, широкая натура. Он просто увлекся Луцием. Как женщиной. Уж и не знаю, чем он там увлекся, – то ли тот бровями своими ему импонировал, то ли его имя укладывалось в размер…

      ДИОН. Боюсь, в этом случае я бессилен.

      ФУЛЬВИЯ. Вы призывали всех нас к человечности, докажите, что это не только слова. Мы-то с мужем всегда вас поддерживали. Даже когда от вас все отвернулись. Помню, Сервилий мне как-то сказал: «Жаль мне Диона». Сервилий ведь очень отзывчивый человек, решительно все видит в розовом свете. Я вам откровенно скажу, как родному (понижает голос): всему виной влияние этой страшной женщины, вы знаете, кого я имею в виду. Один-единственный раз он не посоветовался со мной, и вот вы видите – какие последствия. Ведь я же все ему объясняла – что писать, как писать, кому писать. У него есть врожденная музыкальность, а все мысли, чувство формы, вкус, наконец, темперамент, – все это мое. Один Бог знает, сколько я вложила в этого человека, говорю вам как своему. Когда мы сошлись, на него никто не возлагал надежд.

      ДИОН. Тише, Фульвия, дайте передохнуть. Я попытаюсь, но ничего не обещаю.

      ФУЛЬВИЯ. Ладно уж, все знают, что цезарь к вам неравнодушен. Уж и не пойму, чем вы там его купили, а только это так. Впрочем, не мое дело, СКАЧАТЬ