Ил. 4. Неизвестный художник XVIII в. Портрет начальника Тайной канцелярии Андрея Ивановича Ушакова (1672–1747). © Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург, 2024. Фотографы: Н. Н. Антонова, И. Э. Регентова
Одиннадцать лет спустя, 19 февраля 1733 года, в Зимний дворец явился некий человек, объявивший, что знает «слово и дело». В Тайной канцелярии, куда он был немедленно доставлен, выяснилось, что это тульский посадский Прохор Бармашев, уже шестнадцать лет живущий в Петербурге, решивший поделиться со следователями красочным перерассказом своих мыслей, видений и переживаний (см. главу 7). Рассказ произвел такое впечатление, что А. И. Ушаков спросил у Прохора, не повредился ли он в уме, на что последовал уверенный отрицательный ответ. По-видимому, чтобы проверить, не врет ли он, Бармашев был подвергнут пытке, состоявшей из двадцати ударов кнутом, а потом еще одной в двенадцать ударов, но продолжал стоять на своем. Подобное упорство, вероятно, показалось убедительным, Прохора признали сумасшедшим и отправили в новгородский Хутынский монастырь170. В 1736 году двум пыткам (первая – 27 ударов) был подвергнут отставной профос Дмитрий Попригаев171, в 1737‑м – был поднят на дыбу магазеин вахтер Адмиралтейства князь Дмитрий Мещерский172, в 1739‑м – били «батогами нещадно» иноземца Якова Люта173, в 1740‑м – был пытан шатерный ставочник Конюшенной конторы Василий Смагин174. В том же году трижды поднятый на дыбу и в конце концов признанный безумным крепостной крестьянин Леонтий Волков, уже 18 лет живший по фальшивым паспортам, получил последовательно 35, 31 и 30 ударов кнутом175. Вместе с тем в те же самые годы без применения пыток были решены судьбы также признанных душевнобольными уже известного нам солдата Герасима Суздальцева (отправлен в монастырь), финна Лауренца Дальрота (выслан в Швецию)176, солдата Преображенского полка Алексея Корнилова (отдан для лечения отцу)177, также уже упоминавшегося солдата Степана Маслова (монастырь)178, посадского Акима Окунева (монастырь)179, бывшего подьячего Ивана Андреева (монастырь)180, посадского Сидора Морозова (монастырь)181, однодворца Аверкия Калдаева (монастырь)182, крестьянина Фомы Иванова (монастырь)183 и других.
Чем определялось применение или не применение пытки? Можно предположить, что следователи использовали пытку, чтобы удостовериться, что подследственный действительно безумен и не притворяется. Однако более вероятно, что решение зависело от степени «важности», то СКАЧАТЬ
169
РГАДА. Ф. 7. Оп. 1. Д. 142. Л. 1–52.
170
Там же. Д. 367. Ч. 1. Л. 30, 38, 47.
171
Там же. Л. 353, 365.
172
Там же. Л. 494 об., 506.
173
Там же. Ч. 3. Л. 137.
174
Там же. Ч. 2. Л. 12, 14.
175
РГАДА. Ф. 349. Оп. 1. Д. 1111. Л. 25–28.
176
Там же. Ф. 7. Оп. 1. Д. 367. Ч. 1. Л. 253.
177
Там же. Л. 272. Вскоре Корнилов вылечился и подал в челобитную о том, что ему не выдают жалованье без подтверждения из Тайной канцелярии.
178
Там же. Л. 394.
179
Там же. Л. 426.
180
Там же. Л. 436.
181
Там же. Л. 591–592.
182
Там же. Л. 635.
183
Там же. Л. 640.