оказывать Эмме явные знаки внимания на глазах у всего бомонда, включая бургомистра, не могло быть и речи. Поэтому Эрих вполголоса предложил ей встретиться где-то в более спокойной обстановке: ему понравилась та лёгкость, с которой девушка вела себя; в ней не чувствовалось жеманности или снобизма, что так распространены в высшем обществе среди великосветских дам. А что де Беккер относится к таким, Эрих не сомневался ни разу. Как выяснилось, отец девушки был бывшим председателем общинного совета, а ныне – известным филантропом. К удивлению Краузе, девушка быстро согласилась, и они увиделись на следующий день в Рейксмузеуме на экспозиции живописцев позднего Средневековья. Хотя место снова оказалось присутственным, молодые люди могли вести себя уже более фривольно, не переходя, естественно, определённые рамки. Вот там то, при неспешном дефилировании между полотнами Яна ван Эйка, Яна ван Гойена и иже с ними, Эмма и призналась о своей фактической несвободе и обещаниях, весьма опрометчиво, по её мнению, данных перспективному, но весьма недалёкому Симону ван дер Бергу, начинающему адвокату Амстердамского суда первой инстанции. Данное признание Эриха, впрочем, не очень-то и смутило. Пользуясь своим свободным положением, он никогда не был особенно щепетильным в отношении статусов своих актуальных фавориток, полагая это делом, собственно, оных. Никто ведь не заставлял Эмму либо кого-то ещё проводить с ним своё свободное время. В тот вечер Эрих, возможно, несколько самонадеянно думал о неизбежном продолжении свидания в более интимной обстановке, но произошла некая неловкая, как показалось Краузе, заминка. Эмма как раз рассматривала очень понравившуюся ей картину «Проповедь в церкви» Луки Лейденского, когда на Эриха, который неуклюже переступил вправо за спиной девушки, вдруг «налетела» некая посетительница, высокая худощавая дама средних лет: оказывается, Краузе умудрился своим манёвром перекрыть ей дорогу, и женщина мягко врезалась ему в плечо. Инцидент бы не стоил и выеденного яйца, если бы Эмма, обернувшаяся на переполох и увидевшая женщину, несомненно, её немедленно бы не узнала. Эрих с изумлением наблюдал, как лицо его спутницы стремительно побледнело, будто мадемуазель де Беккер увидела привидение во плоти. Высокая женщина тоже удивилась, но не подала такого явного виду. И повела себя довольно странно: пробормотав нечленораздельные извинения Эриху, вдруг накинула на голову чёрный капюшон (на её плечах лежал бархатный плащ), порывисто отвернулась и стала стремительно, не оборачиваясь, удаляться.
Не нужно было быть великим психологом, чтобы сообразить, что встреча дам явилась для обеих неприятным сюрпризом.
Последовавшие за этим деликатные расспросы Эриха и попытки вернуть встречу в романтическое русло успеха не имели. Эмма после конфуза замкнулась в себе, отвечала односложно, рассеянно и в итоге вскоре попрощалась, сославшись на неотложные дела. Эрих без труда распознал враньё насчёт внезапно открывшихся дел, но настаивать
СКАЧАТЬ
