– Закусывай, папа, закусывай.
Ларс принялся уплетать похлёбку. Макал хлеб в горшок, обсасывал корочку, причмокивал смачно. И похлёбка хороша.
Фрейя прошлась по кузне. Поправила скривившуюся набок ржавую подкову над порогом. Качнула мехи. Попыталась оторвать от пола отцовский молот.
– Осторожнее, – промычал Ларс с набитым ртом. – Не поднимай тяжести. Тебе еще ребятишек рожать.
– Чего?! – Фрейя стрельнула лукавым взглядом через плечо. – Кушай, папа, кушай, не отвлекайся.
Ларс вытер дно горшка остатками хлеба, облизал ложку. С сожалением взял кувшин. Глубоко вздохнул, длинно выдохнул и допил медовуху.
– Спасибо, дочка.
– На здоровье.
Фрейя выудила из короба горсть сушёных мелких яблочек.
– На, это тебе загрызть, чтоб мама не учуяла.
– Фрейя, – насупился Ларс, – я сегодня вечером ни-ни…
– Ой, ладно, – дочка опять отмахнулась, – папа, я не первый год с тобой живу, знаешь ли.
Она убрала кувшин и горшок, смахнула на пол хлебные крошки. Но короб надевать не стала. Прислонилась к верстаку, скрестила руки на груди, задумчиво склонила голову.
Ларс поёрзал на табурете. Прояснившиеся мозги понимали, что сейчас самое время рассказать дочери о планах папаши Ингольда, но щемящая теплота, разлившаяся в груди – это все из-за медовухи, наверняка из-за медовухи – отчего-то мешала языку шевелиться.
– Пап, – Фрейя успела открыть рот первой. – Я вот чего хотела… Я понимаю, конечно, это не по традициям, и вообще… Засмеют, наверное… Ну и пусть смеются! – неожиданно горячо перебила она сама себя. – Мне всё равно, пусть хоть лопнут все со смеху!
Ларс забеспокоился. О чём это она? Что удумала? Вечно она чего-нибудь…
– Я хочу тебе в кузнице помогать, – выпалила Фрейя и покраснела в отчаянии.
Ларс покачнулся на табурете.
Вот тебе, почтенный Ларс, и Рагнарёк. Дожил, ничего не скажешь.
– Фрейя.., – протестующе замотал головой кузнец в двенадцатом поколении.
– Папа! – Фрейя не дала ему продолжить, прижалась порывисто, обняла крепко-крепко и зашептала на ухо. – Папа, пожалуйста, ты же сам понимаешь, от Халвара тебе здесь проку никакого, а я почти всё уже умею, я за тобой уж тридцать лет подглядываю, с того самого дня, как первый раз тебе обед принесла, помнишь? Я всё смогу, если надо будет, и меч, и нож, и топор, и подковать, и ожерелье… Папа, ты же уважаемый кузнец, я так хочу, чтобы наша кузня опять была в СКАЧАТЬ