Зеленая поваренная книга. Юрий Иванович Семенов

Чтение книги онлайн.

      А вот в рабочие дни обед – ожидаемое время дня. Отдушина в пыльной конторской жизни – то время, когда, не скрываясь от начальства, можно залезть в одну из социальных сетей или тупо крошить коллег-собутыльников в контру, и все это с нагловатой мордой, мол, а чо?! Обед же!

      Обед начинается с фразы: «Ну что…? Война войной, а обед по расписанию!» Мне нравится думать, что в моей скучной рабочей тягомотине есть место чему-то когда-то позабыто-армейскому, солдатско-привальному и тушоночно-котелковому. Хотя не помню, чтоб в армии я хоть раз толком пообедал.

      Раньше по нашему зданию блуждала бабка с аппетитно пахнущим баулом чебуреков и полуфабрикатов. Чебуреки были жирные, а полуфабрикаты представляли собой серый, слизистый кусок прошлогоднего фарша и расплющенную промышленным прессом картошку в мундире, которая почему-то называлась пюре. Эту пищу нельзя было назвать горячей, потому что температура, по моим замерам, не превышала 40 градусов. После чего я пришел к заключению, что подогревали её, видимо, положив пластиковую тарелку, обтянутую пищевой пленкой, под мышку агонизирующему больному.

      Сейчас же бабку вместе с баулом наши архаровцы на проходной запретили и приходиться стоять в очереди к кулеру с «Дошираком» в руках. Девчонки из бухгалтерии, весело щебеча, заливают воду в неприлично сладкий кофе. Обедать они, наверное, будут каким-нибудь домашним пирогом с бифидойогуртом и шоколадкой на десерт. Сколько ни пытался напроситься к ним на обед, чтоб поесть хоть что-то нерастворимое, они всегда оставались непреклонными: то, что происходит в бухгалтерии в обеденное время за закрытыми дверями, – священная и строго охраняемая тайна каталогов «Орифлейм».

      Отстояв очередь и получив свою порцию кипятка, сажусь за рабочий стол и наблюдаю, как набухает лапша в пенопластовой емкости, с подложенным под неё кирпичным магазинным пирожком – глупый способ, за неимением микроволновки, сделать его чуть более теплым, чем кусок сланца. К слову сказать, «кирпичность» пирожка проявляется не только в мягкости теста, но и в форме, вкусе и цвете несчастного гастрономического выродка. Унылая совково-фарфоровая чашка с оранжевой росписью незатейливого цветочного узора – она мне досталась по наследству от предыдущего работника, который забыл её в шкафу между пустой банкой из-под кофе и четырехдырым степлером. Думаю, что и ему она досталась по наследству от другого сторожила моей должности – некий переходящий кубок получается. Пользуюсь же этой чашкой, за неимением второй, в моем скудном холостяцко-спартанском скарбе. Первый и последний раз мыл эту чашку, наверное, еще в прошлом году, поэтому растворимый кофе в нем приобретает неповторимо гадкий вкус.

      Вспоминая воскресные завтраки и пятничные ужины, с ужасом осматриваю то, что мне предстоит употребить в пищу, и ненароком становится так жалко себя, что рука сама тянется к мышке, чтоб поставить самую жалостливую песню моего неокрепшего детства Кулио – «Gangsta's Paradise».

      А ведь было время, когда я хотел не сидеть в конторке, перебирая бумажки СКАЧАТЬ