Пролежни судьбы. Книга вторая. Владимир Кукин

Чтение книги онлайн.

      поджечь, стремясь, стихию глаз безбрежную.

      Четкость роли, прагматический расчет,

      обособленность уступок дерзости звериной,

      властности экстазной буйственный заглот,

      жизненности ощущений покорясь личиной…

      Вид новый наркотического зелья – секс вперемешку со стихосложением. Работа мозга на пределе с выбором, что для него первичней: улавливать приятностей округу или забавляться образною мишурой. Я изменял Татьяне трезвою оценкою творящегося – достижение ее, внушившей беспокойство дрожи тем, что я имею, а иначе: со словарным творчеством наедине останусь. Катализатор сущего, вводящий в ощущение всеобщей растревоженности.

      Привольности свободных правил пик,

      удовольствие игры сознанья вне понятий –

      рай, недосягаемость искусства шик

      вдохновенья вечности божественных объятий.

      Плод запретный осознания себя,

      обнажением греховного начала пиром

      доли мученика, жившего любя,

      в счастье вдохновенья волею судьбы клавира.

      Я прикладываю губы к Таниному сердцу:

      грудь колышется взволнованным соблазном,

      руки ловят воздух, счастья стон тревожит меру

      сладострастия мучения оргазмом.

      Любимой счастье наивысшее:

      отдать себя для наслаждения утехой,

      по благосклонности Всевышнего

      укореняясь в жизни благородства вехой.

      Бессилье тихих слез, пролившихся экстазом, –

      волшебная награда для души поэта,

      ласкавшего красот, сияющих алмазом

      чудес телесных гордость вечного сюжета.

      В мыслях заикаясь почитать стихи,

      соразмерив теплотой души портрет живого

      образа восторгом слаженной любви,

      силы черпающих чувственным сужденьем слова…

      Нужно это Тане? Для нее сумятица расходных слов, звучащих стройно, но невнятной мыслью, ковыряющих душевность… а зачем? Отдай, что есть, делами: ощутимо и наглядно. Вот где ощущение раздвоенности: тело не мое, оно принадлежит физическою подчиненностью инстинктов Тане. А поэтика духовности, не находя среды проникновения, за происходящим наблюдает. Нет нужды делиться мыслями, их рациональность может прозвучать рогожинской угрозой, а тогда?

      Неприступная суровость, нрав скалы,

      не дающая возможности объятий,

      глушь расщелин, тупиковые углы,

      стон обрывов и зловещий гул проклятий.

      Запереть ненужностью влечений дух,

      чувства обесточив волевым усилием,

      вдохновенья песней не тревожить слух,

      жизнь зашорив суетой мирской засильем…

      Сколько раз ты так пытался поступить, сужая рамки восприятия тревожащей округи… Не получилось. Не твое убить, покаяться, на пару сидя у постели умерщвленной, СКАЧАТЬ