«Похоже, решил, что я согласился на его условия», – промелькнуло в голове Жени, как он ударил девчонку по щеке, прижимаясь к ней кровавой руной.
– Истоки свои ты забыл, но Алатырь все воротит, – яростно велел Женя, и девчушка упала мешком, набитым кровью, лопнувшими органами, раскрошенными в белоснежный порошок косточками, на асфальт, и иссиня-черный, как и БМВ, пар резво возвратился к черту. Он с искаженным злобой лицом вдохнул свою частичку.
– Значит, по-хорошему ты не хочешь… – Угрожающе начал черт, но Женя не дал ему договорить. Схватив за плечи, скинул его с капота на землю. Две другие частички черта, которые дотоле удерживали Рината, зашевелились сзади, но Женя им не дал себя переиграть.
– Ты, урод обжорливый, еще не сталкивался с шаманами и тебе очень не повезло первым встретиться со мной. – Теперь уже очередь Жени была ощерить зубы. Он уселся на грудь черта и уперся в его лоб окровавленной ладонью. – Алатырь все возвращает. Форму, племя и края.
Черт ничего не успел предпринять, оказавшись под Женей, и от шаманской крови, усиленной рунической магией, нечестивый затрясся в почти предсмертных конвульсиях, пронзительно заверещал, и те, кто некогда удерживали Рината, тоже растаяли, как и образ покалеченной девочки. Женя поднялся с черта, скривившись в отвращении. Человеческая кожа, которую на себя примерил черт, таяла на нем, как сливочное масло на раскаленной сковороде. Он катался по асфальту, пока теневому миру не открылся его настоящий облик: угольная, испещренная бороздами кожа, рябое лицо, покрытое плешивой бородкой, пустота на загривке – совсем не осталось души, даже истощенной.
– Вот тебе и черт возьми, – сплюнул Женя, оглядывая заляпанные ошметками кожи джинсы. Теперь их только на помойку. – Вот так и помогай людям. За одно «спасибо» пашу. А предъявлю духу-покровителю счет на новые джинсы, так неделю со мной разговаривать не будет.
Женя помог Ринату подняться. Он дрожал всем телом и оробело спросил:
– А что… – Ринат сглотнул. Кадык мужчины забегал вверх и вниз. – Что с ним стало?
– Ах с ним… ней. – Женя бегло взглянул на обнаженную старуху, поджавшую колени к обвисшим грудям. Она лежала в позе эмбриона. Ее полупрозрачная, покрытая веснушками, сухая, как истлевший пергамент, кожа покрылась испариной от обращения в изначальную форму. Седые и жидкие волосы разметались почти ореолом святого вокруг головы. – Кое-кто свою душу продал в услужение одному из приспешников лукавого. Самому ненасытному. А нам, Ринат, пора возвращаться домой.
Женя взял две руки Рината в свои, переплетая пальцы. Пришлось немного нагнуться, чтобы упереться в чужой лоб своим. Женя зажмурился, сосредотачиваясь на сочувствии к Ринату, что удалось выудить из сердца, благодаря его покойной дочери. Женя смог проникнуться к судьбе Рината и проявить легкую жалость, насколько это было возможно СКАЧАТЬ