Мы с Лихим долго молчали, смотря друг другу в глаза. Не шевелились, рычали, только пламя ярости не испускали. Он сжимал меня за горло, а я выкручивал его руку, видя, как ему больно… Но Пашка не отпускал, а я не привык сдаваться.
– Ещё рано? – вздохнула Алиса, тихо входя на террасу. Она не бросилась разнимать нас, просто прошла мимо и села в кресло. – Я думала, вы уже по третьему кругу бьете морды друг другу.
– Лиса, иди в дом, – рыкнул Пашка, и как только он разжал пальцы, я тоже ослабил хват.
– Никуда я не пойду. Секундант нужен? Нет? Но ничего, потерпите бабу в своем обществе. Кто-то же должен скорую вызвать? – она откровенно стебалась, вот только голос звенел от тревоги. – Тём, ты только помни, что я одна двух спиногрызов не вывезу.
– Язвой была, язвой и осталась, да? – внезапно я рассмеялся, рассматривая блондинку, которую помнил в боевом окрасе, скрытом под черным шлемом байка.
– Есть такое. Лихой надеялся, что на втором кесаревом вырежет это дерьмо из меня, но увы… – она кивнула и наполнила наши стопки. – Итак? Начнем собирать события тех дней сначала? Давайте я сразу скажу, что не уйду, пока вы не поговорите! Боже, как я вас ненавижу…
Внезапно Алиса зарыдала, пряча лицо в ладонях. Захлёбывалась, глотала воздух, растирая горло в попытке успокоиться.
– С детства ненавидела, потому что от вашей компашки вечно были проблемы. Слышишь шум – Вороной, Лихой и Витязь дерутся. Вся школа об этом знала. А когда выросли, бесили своей неразлучностью. Мы же даже на свидание с Пашкой ходили в вашем сопровождении! И через полчаса это уже было не свидание, а сходка в местном спорт-баре! – Лиса то ли рыдала, то ли смеялась взахлеб. Даже Пашка опешил от этой реакции, глаз не сводил с жены, давая возможность выговориться. – А сейчас ненавижу, потому что два взрослых мужика настолько упрямы и глупы, что позволили сраному Левину сломать свою дружбу. Вас девушки не разлучили, а Левину удалось…
Она говорила легко, вот только в словах её было столько убийственной правды, что горло сжималось в приступе удушья. И, кажется, я был не одинок. За столом повисло тяжелое молчание, нарушаемое лаем собак, приглушенной музыкой с набережной и жалобным криком ласточек.
– В тот день, когда тебя арестовали, мы хотели рассказать о беременности, Лиска была уже на четвертом месяце, – Пашка нарушил молчание первым. – А когда меня отпустили, из СИЗО я поехал прямиком в роддом. Тёмка родился недоношенным, слабым…. А я был в камере без связи с внешним миром. Лиса в реанимации, к пацану не пускают, я до утра стоял у серых стен роддома, вспоминая молитвы… Просил, лишь бы только они не оставили меня одного.
Лихой выпалил самое важное для него, самое болезненное, самое жуткое, что пришлось испытать. Смотрел в глаза, давая понять, что это только начало…
Глава 5
– Кто вёл твоё дело? – слова раздирали горло, но рвались наружу.
– Кушаков, СКАЧАТЬ