– Ты разговаривал с Гектором?
– Приамид сделает все, чтобы удержать город. Он – разумный человек. Он мог бы согласиться выдать Елену и даже Париса, но он никогда не склонит голову перед Атридом. Или кем-нибудь еще.
Рыжий довольно долго разговаривал с Домоседом. Они оба соглашались, что война принесет обеим сторонам лишь неприятности, но реальной власти что-либо изменить не было ни у одного. У ахейцев правил бал Агамемнон, Гектор же не мог прекословить своему отцу, правителю города, а Приам был непреклонен. Ахейцы хотят войны, сказал он, они ее получат. Стены Трои неприступны.
Видал я те стены. Нехилые стены, должен сказать. Но когда придет черед деревянного коня, стены троянцам не помогут.
– Как думаешь, Ахилл согласится отправиться с нами?
– Если хотя бы половина того, что я о нем слышал, – правда, то он сам будет уговаривать нас взять его с собой, – сказал Рыжий. – Он мечтает о воинской славе, которая будет греметь в веках.
– Дурак, – фыркнул Алкаш.
– Он молод, – сказал Рыжий. – Может быть, у него еще будет время, чтобы повзрослеть.
Будет, подумал я, под стенами Трои у него будет время не только повзрослеть, но и состариться, однако ума у парня явно не прибавится.
– Так когда мы плывем?
– Через пару дней. Или тебе наскучило у меня на Итаке?
– Гостеприимнее места я не встречал.
– Врешь, аргосец.
– Вру. Но ты – лучший хозяин из всех, что принимали меня в своих домах.
– Опять врешь.
– По крайней мере, самый умный из них.
– Вот это правда, – сказал Рыжий.
– И у тебя прелестные жена и сын.
– Опять правда.
– Что ты думаешь о войне, Лаэртид?
– Это глупо.
– Нет, я имею в виду, сможем ли мы победить.
– Думаю, Троя падет перед нами, с Ахиллом мы будем или без. Но это будет стоить нам столько крови, жизни, нервов и времени, что мы вряд ли сильно обрадуемся, получив результат.
– Хорошо, что ты не пророк, Лаэртид.
– Я очень хотел бы надеяться, что я не пророк, Тидид.
Дальше они шли в молчании. Рыжий и Алкаш. Одиссей и Диомед. Басилей Итаки и ванакт Аргоса. Два будущих лидера ахейского воинства. Два героя. Двое выживших в предстоящей войне.
В грядущей бойне.
Я в очередной раз задумался о правомерности нашего поступка. Пусть мы не вмешиваемся, пусть только наблюдаем, но имеем ли мы право на то, чтобы вытаскивать на всеобщее обозрение и обсуждение то, чем эти люди жили три с половиной тысячи лет тому назад? Как бы вели себя мы сами, оказавшись на их месте?
Они живут, а мы смотрим.
Они сомневаются, решаются на что-то, делают выбор, страдают, а мы знаем, чем все закончится.
Мы СКАЧАТЬ