«Пасхальные рассказы». Том 3. Хомяков А., Куприн А., Черный С., Леонтьев К., Аверченко А.. Отсутствует

Чтение книги онлайн.

      Вся процедура венчания была проделана теми же умудренными опытом родителями жениха и невесты; о чем-то хлопотали, предъявляли какие-то странные документы, метрические, где-то расписывались, кому-то платили, кто-то держал образ, кто-то лобызал молодых, – и что было к чему – молодожены совсем не понимали.

      Еще муж – тот пытался разобраться в сложной путанице русского быта, а жена, прочирикав однажды, что она «ничегошеньки ни в чем не понимает», раз навсегда махнула рукой на всякие попытки осмыслить механику жизни…

      Главное затруднение для мужа заключалось в том, что в его мыслях сплелись в один запутанный клубок три различных института: церковь, полиция и медицина. От рождения и до смерти священник, доктор и околоточный царили над жизнью и смертью человека. Но кого, в каких случаях и в каких комбинациях надлежало призывать на помощь – бедный Ландышев не знал, хотя уже имел усы и даже служил корреспондентом в цементном обществе…

      Смятение супругов увеличилось еще тем, что через сотню дней ожидался ребенок, и судьба этого беспомощного младенца была супругам совершенно неведома. Конечно, нужно пригласить доктора

      …Ну, а священника… пригласить? А в полицию заявлять надо? Кто-то даст какое-то «свидетельство» или «удостоверение», но кто – церковь, медицина или полиция?

      И выражение робости и испуга часто появлялось на лицах супругов, когда они за остывшим супом обсуждали эти вопросы.

      Ах, если бы с ними были папа и мама! Те знали бы, что приглашение Ландышевыми полиции при заключение с домохозяином квартирного контракта было совершенно излишне; те отговорили бы супругов от просьбы, обращенной к священнику – выдать «удостоверение» в том, что он служил у Ландышевых молебен… Те всё знали.

      Швейцар Саватей Чебурахов постучал в дверь перешагнул через порог и, держа на отлете сверкающую позументом фуражку, торжественно и веско сказал:

      – Имею честь поздравить с праздником присно блаженного Светлого Христова Воскресения и пожелаю вам встретить и провести оного в хорошем расположении и приятном сознании душевных дней торжества его!

      Ландышевы сидели за столом и ели ветчину с куличем, запивая сладким красным вином.

      При появлении швейцара страшно сконфузились.

      – Спасибо, голубчик! – стараясь быть солидным, пробасил Ландышев. – И тебе того же… Воистину… Сейчас, сейчас… Я только вот тут… распоряжусь…

      И он выскочил в другую комнату, оставив подругу своей жизни на произвол судьбы.

      Но подруга не терялась в таких случаях; она вылетела вслед за ним и сердито сказала, сморщив губки:

      – Ты чего же это меня одну бросил?! Что я с ним там буду делать?

      – А что я буду делать? – отпарировать муж.

      – Как что? Я уж не знаю… Что в этих случаях полагается: ну, похристосоваться с ним, что ли, по русскому обычаю…

      – Со швейцаром-то?!

      – А я уж не знаю… Я в «Ниве» видела картинку, как древние русские цари с нищими по выходе из церкви христосовались… А тут, всё-таки, не нищий…

      – Да постой… Значить, я с ним должен и поздороваться за руку?

      – Почему же? Просто, поцелуйся.

      – Постой… присядем тут, на диванчик… Но ведь это абсурд – целоваться можно, а руки пожать нельзя!

      – Кто ж швейцарам руку подает? – возразила рассудительная жена. – А поцеловаться можно – это обычай. Древние государи, я в «Ниве» видела…

      – Постой… А что, если я просто дам ему на чай?

      – Не обидится ли он?… Человек пришел с поздравлением, а ему вдруг деньги суешь. У этих рабочих людей такое болезненное самолюбие.

      – Это верно. Но просто похристоваться и сейчас его выпроводить – как-то неловко… Сухо выйдет. Может быть, предложить ему закусить?

      – Пожалуй… Только как поудобнее это сделать; к столу его подвести или просто дать в стоячем положении.

      – Э, чёрт с ними, этими штуками! – воскликнул муж. – Смешно, право: мы тут торгуемся, а он там стоит в самом неловком положении. Неужели я не могу быть почитателем старозаветных обычаев, для которых в такой великий день все равны?… Несть, как говорится, ни эллина, ни иудея! Пойдем.

      Ландышев решительно вышел в комнату, где дожидался швейцар, и протянул ему объятия.

      А-а, дорогой гость. Христос Воскресе! Ну-ка, по христианскому обычаю.

      Швейцар выронил фуражку, немного попятился, но сейчас же оправился и бросился в протянутая ему объятия.

      Троекратно поцеловались.

      Чувствуя какое-то умиление, Ландышев застенчиво улыбнулся СКАЧАТЬ