Солдат и царь. том второй. Елена Крюкова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Солдаты брали стаканы, вертели, переворачивали, нюхали.

      – Чисто ли вымыт, нюхашь?

      – А как иначе! Выблюешь же, ежели – из грязи пить!

      – Да по мне хоть из лужи, был бы самогон крепкий!

      – Повар Гордей, наливай!

      Обе бутыли, притащенные Мошкиным, стояли на рояльной крышке.

      Мошкин встал, качнулся, но удержался на ногах; зубами открыл одну бутылку, вторую, ему подносили стаканы, и он наливал так – из обеих рук. И ни капли на пол не сронил, такой аккуратный.

      Солдат Переверзев закрутил, завертел гармошку, растянул, сжал, гармошка издала пронзительный визг, потом зачастил, забегал пальцами по пуговицам, и сам зачастил голосом, выталкивая веселые жгучие слова из щербатого рта:

      – Ты куда мене повел,

      Такую косолапую?!

      Я повел тебе в сарай,

      Немного поцарапаю!

      Частушку подхватил, вернее, вырвал изо рта у Федора покрасневший после глотка водки Илюшка. Он подбоченился, вцепился себе в ремень, выставил вперед ногу в гармошкой сморщенном сапоге.

      – Гармонист, гармонист,

      Торчат пальцы вилками!

      Ты сыграй мне, гармонист,

      Как бараю милку я!

      Подскочил, упер руки в боки Степан Идрисов:

      – Эх, яблочко,

      Ищо зелено!

      Мне не надо царя,

      Надо Ленина!

      Все пили. Опустошали стаканы.

      Стакан в руке у Михаила обжигал лютым холодом, запотел, будто стоял на льду или в погребе, и вот его вытащили и втиснули ему в кулак.

      Он пил, глотал, самогон дохнул в него чем-то былым, забытым, – домашним. Пьянками, пирушками из детства – когда разговлялись на Пасху, когда, после смертей и поминок, друзья притекали к отцу, стукали четвертями об стол, рассаживались и сидели долго, и пили, и голосили песни, и быками ревели: плакали так.

      Федор кинул Лямину через веселые шары, теплые кегли голов, юно и бодро подбритых, косматых, седых, лысых:

      – А ты чо не поешь? Али не наш, не русский?!

      Самогонка хватила обухом по голове. Все цветно и пылко закружилось, заблестело восторгом и слезами. Лямин поставил стакан на рояль, сделал ногами немыслимое коленце – подпрыгнул и ножницами ноги в воздухе скрестил: раз-два! – а когда приземлился, колени согнул, присел – и так пошел вприсядку, выбрасывая ноги в сапогах в разные стороны, и уже кого-то носком сапога больно ткнул, и на него выругались и засмеялись.

      – Эх, яблочко,

      Да на тарелочке!

      Зимний мальчики гребут,

      А не девочки!

      Эх, яблочко,

      Да кругложопое!

      Революция висит

      Над Европою!

      Гогочут, огрызаются, головами крутят, частушки подхватывают; вот уже все хотят петь, вот уже все горланят вперебой, кто во что горазд, и Мошкин зажимает уши руками и визгливо кричит:

      – Ти-ха!.. Люди-то ведь спят!..

      – Люди? – СКАЧАТЬ