Облдрама. Александр Кириллов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      – Не пускает… театр, жена. И ко мне ей нельзя. Ладно, пошли.

      Дождь усилился. Плащи быстро намокли, с кепок скатывались за шиворот холодные капли. Ветер холодил шею и поддувал в брючины. Но они не сели в трамвай, так и шли под дождем до дома Вольхина. И еще долго потом говорили в подъезде, пока дождь не прекратился.

      Возвращался Троицкий безлюдными темными улицами. «Как думаешь, – спрашивал он себя, – где сейчас Алёна? Что она делает?» Ему так захотелось её увидеть, что он ускорил шаг, будто она была где-то тут рядом, за углом.

      – Беги, не беги, не добежишь, – сказал он вслух. – Вот и начинается «нельзя»: нельзя увидеть, нельзя уехать, нельзя быть с ней, а потом уже ничего не вернёшь. И никто не в силах помочь ни себе, ни другим. Если только забыть о себе (невозможно!), и стать чьим-то двойником. Но разве все мы не двойники? – размышлял он, свернув за угол, глядя себе под ноги. – Разве не посвящаем мы себя – себе, и что? Ходят, бродят по свету одинокие двойники, а вокруг… о чем говорил Сеня – «земля и люди, и больше ничего».

      Гулко прогрохотал по соседней улице трамвай, огласив район раскатистым эхом. Троицкий поднял голову и увидел круглое здание с высокими узкими окнами и черной доской у входа, на которой едва можно было разобрать в темноте «филармония». В доме напротив жила Инна.

      «Как я тут оказался?» – удивился он, не понимая, почему повернул сюда, а не к гостинице.

      Вдруг что-то сжалось в груди, стало душно, страшно: нигде его не ждут, и идти ему некуда, и эти шаги за спиной нагоняют не его и не к нему спешат. Он остановился, и всё не уходил от её дома; слушал, как трещали под ветром мокрые ветки, и испытывал странное, хмельное чувство, будто только что проводил любимую.

      Глава шестая

      XIII

      В день премьеры Троицкий встал рано. За окном густо валил снег. Он падал, не затихая, крупными хлопьями, и так было сумрачно, что пришлось зажечь в номере свет.

      Из гостиницы вышли вместе с соседом. Тот побежал на трамвай, Троицкий повернул к театру, спускаясь по скользким ступенькам. Он не узнавал привычной дороги – так всё переменилось за ночь. Бледно-зеленая трава нежно просвечивала сквозь прозрачную белизну первого снега. Тонкий снежный покров оттенял черные безлистые стволы лип и извилистую линию рва с желтой землей, вывороченной по обе стороны.

      У театра снег уже таял, и прохожие превратили его в тёмную грязную жижу.

      В проходной бросилась в глаза простоволосая женщина в расстегнутом пальто со спущенным на плечи платком. Она сидела на кушетке, держа на коленях ребенка лет пяти. Внешне она напомнила ему актрису Марецкую: «И вот сижу, или нет, стою я перед вами простая, такая-сякая, битая – живучая!»

      – Троицкий, задержись, – остановил его Тушкин, оглядев проходную. – А это к кому? – ткнул он пальцем в женщину.

      – Ланскую ожидают, – объяснила дежурная, СКАЧАТЬ