– Марта Витальевна таким не пользуется, по-моему, она говорила, что это крючок для шнурования перчаток.
Камиль присмотрелась к клейму на внутренней части крышки и прочитала вслух: «Фаберже».
– Понятное дело: когда создавали этот несессер, дамы шнуровали себе перчатки, а сейчас этот крючок – ни что иное, как рудимент.
– Руди… что? – переспросила горничная.
– Рудимент. Ну, как тебе объяснить, что-то типа пережитка прошлого, который существует, но им не пользуются, например, перепонки у нас между пальцев или копчик.
– Ну если копчик, то ладно, – смущенно ответила горничная и взяла в руки щетку для волос. – А это щетка с натуральной щетиной кабана, Марта Витальевна расчесывает такой волосы.
– Это я догадалась, – ответила Камиль, проводя рукой по костяной ручке щетки, инкрустированной позолоченной веточкой ириса. – Только вот непонятно: а что, нормальной расческой нельзя этого сделать?
Лиза в ответ пожала плечами и уже хотела удалиться, как вдруг вспомнила, указывая еще на одну шкатулку, похожую на табакерку:
– Ой, совсем забыла. Марта Витальевна просила вас взять набор для игры в бирюльки и прийти к ней, чтобы она рассказала правила. Сегодня же второе воскресенье месяца, день игры в бирюльки.
– В какие еще бирюльки? – изумилась Камиль, озадаченно качая головой и размышляя, стоит ей открывать следующую шкатулку или нет.
В театр ехали на двух машинах. Марта хотела еще какое-то время побыть с Камиль наедине, чтобы дать последние наставления перед первым ее выходом в свет. Дамы удобно расположились на задних сиденьях шикарного «майбаха», и Марта тактично начала обсуждать со своей протеже, какие темы разговора можно затрагивать в театре. Она была из тех женщин, для которых совершенство являлось естественным состоянием. Интуитивно чувствовала, когда нужно молчать, а когда говорить, что надеть и что подать к столу. Но когда наступало время наставлять кого-то, Марта всегда была смущена. Наверно, поэтому Лео стал таким неуправляемым. Но теперь Лев Петрович и судьба вручили ей на воспитание Камиль, больше она никого не разочарует. Так уговаривала себя мысленно Марта, потом погладила лоб указательным пальцем, проверяя, не появилась ли там лишняя морщинка от напряжения, и в упор посмотрела на Камиль:
– Дорогая моя девочка. Я бы хотела тебя попросить не называть меня тетя Марта.
– Прилюдно не называть? – осведомилась девушка и метнула на даму хитрющий взгляд.
– Нет, вообще так никогда не говори. Какая же я тебе тетя? Мы ведь даже не родственники.
– А что говорить? Мадам или госпожа? – рассмеялась в голос Камиль и откинулась на спинку, удивляясь, что сиденье автомобиля может быть таким мягким и уютным.
– Прекрати смеяться, я говорю с тобой серьезно. Сегодня в театре будет много СКАЧАТЬ