Он недовольно рыкнул. А потом протянул свою лапу, схватил за предплечье и куда-то потащил. Мне буквально приходилось вставать на цыпочки, чтобы идти с ним, а не волочиться вслед. Но что я такого сделала? Я же ничего не украла! Куда он меня тащит – было вообще непонятно, пока мы не перешли из развлекательной на жилую часть здания. А когда он затащил меня в комнату к Бесу, то пнул того по голой ноге, которая торчала из-под одеяла, и грозно спросил у сонного мужчины:
– Твоя?
Прищуриваясь, Бес так посмотрел на меня, словно не сразу узнал. Он был взъерошенный и, кажется, совсем там голый. А рядом с ним та Кенди, тоже явно неодетая и такая же сонная.
– Да, моя, – хрипло ответил Басманов.
– Тогда какого чёрта она делает в очаге?
Теперь ещё и Бес уставился на меня с недовольной физиономией. Но что вообще я такого сделала?!
– Понятия не имею, – ответил ему Бес, усаживаясь на кровати и прикрывая одеялом всего лишь свое хозяйство.
Мама дорогая! Да он весь в рисунках! Ярких. Завораживающих. На груди птица с распахнутыми крыльями – орёл, кажется. Ниже него тигр в оскале. А ещё змеи, цветы, надписи и какие-то лица. И это всё на рельефном теле с тугими мышцами. Да это не человек – ходячая картина.
– Что ты делала в очаге? – спросил у меня уже Бес.
– Где? – переспросила я, на всякий случай.
Потому что понятия не имела, что такое «очаг».
– В той комнате, где я тебя нашёл, – пояснил Президент.
– Так я же объяснила. Я случайно туда зашла. Я ведь ничего не сделала. Пожалуйста, отпустите, – уже начала просить, стискивая зубы от боли в предплечье.
У этого Президента такая хватка, что вот-вот кость мне переломит.
– Ну и? – обратился Бес к своему явно старшему. – Сказала же, зашла случайно. Чё бузишь?
– Откуда вообще взялась? – спросил тот, наконец-то выпуская меня из руки.
– Вчера приехала. Жить негде.
– А у Верки? – спросил, видим, про бывшую жену.
– Да харош тебе, она не примет.
– Тогда держи при себе, – сказал мужчина в приказном тоне, прежде чем шагнуть к двери. – Давай, собирайся, ждём тебя внизу.
– Понял, – сразу ответил ему мой суровый дядюшка.
А у них тут строго. Настоящая иерархия какая-то. Все кому-то подчиняются и обязательно есть самый старший, кому подчиняются все. Может, я в армии?
– Если принесёшь кофе, то я не буду на тебя злиться, – вдруг произнёс Басманов, поднимаясь с кровати и утягивая за собой всё одеяло, которым прикрывался.
В итоге Кенди осталась там одна, в чём мать родила.
– Эй! Холодно же, – сразу заворчала девушка, пытаясь ухватиться за кусочек своего счастья.
Но я отвлеклась. Он что, вообще обурел? Сначала едва меня не пристрелил, потом выгнал из комнаты, а теперь ему кофе СКАЧАТЬ