Бен-Гур. Льюис Уоллес

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ я пасти стада? или пахать землю? плотничать? стать писцом или законником? Кем мне быть? Моя дорогая добрая мама, помоги мне найти ответ.

      – Гамалиэль как раз сегодня читал проповедь, – тщательно подбирая слова, сказала она.

      – Если так, то я не слышал его.

      – Если так, то, значит, тогда ты гулял с Симеоном, который, как мне говорили, унаследовал гений своего отца.

      – Нет, я его не видел. Я был на Рыночной площади, а не в Храме, встречался с молодым Мессалой.

      Едва уловимая перемена в тоне его голоса не прошла мимо внимания женщины. Предчувствие заставило ее сердце забиться чаще; веер снова остановил свое движение.

      – Мессала! – произнесла она. – И что же он мог сказать такого, что так расстроило тебя?

      – Он очень изменился.

      – Ты хочешь сказать, что назад он вернулся совершенным римлянином.

      – Да.

      – Римлянин! – снова повторила она как бы про себя. – Во всем мире под этим понимается владыка. И как долго он был в отъезде?

      – Пять лет.

      Она приподняла голову и всмотрелась в ночную тьму.

      – Воздух на Виа Сакра ничуть не отличается от воздуха египетских или вавилонских улиц; но в Иерусалиме – нашем Иерусалиме – пребывает Завет.

      И, уйдя в свои думы, она снова откинулась на подушки ложа. Сын первым нарушил наступившее молчание:

      – То, что говорил Мессала, о мама, само по себе было достаточно резко; а если вспомнить еще и то, как он говорил, – то и вообще невыносимо.

      – Думаю, я понимаю тебя. Рим, его поэты, ораторы, сенаторы, придворные буквально помешаны на том, что они называют сатирой.

      – Я полагал, что все великие люди горделивы, – продолжал он, едва обратив внимание на ее замечание, – но гордыня этих людей затмевает все; в последнее же время она так раздулась, что посягает даже на самих богов.

      – Даже на богов! – воскликнула мать. – Многие римляне относятся к богослужению как к своему божественному праву.

      – Что ж, в Мессале всегда был силен дух противоречия. Еще когда он был ребенком, я видел, как он дразнит чужестранцев, которых с почетом принимал и сам Ирод; но все же он никогда не касался Иудеи. Сегодня в первый раз в разговоре со мной он позволил себе смеяться над нашими обычаями и Богом. А теперь, дорогая мама, я хочу понять, есть ли у римлян какое-нибудь основание для такого презрения. В чем я ниже его? В чем наш порядок жизни хуже? Почему я должен чувствовать на себе рабские путы? И особенно объясни мне, почему, если у меня есть душа и свобода выбора, почему я не могу искать себе славу и почет на всех поприщах? Почему я не могу взять в руку меч и отдаться страсти войны? Почему я не могу, став поэтом, слагать песни обо всех вещах на свете? Мне можно стать кузнецом, погонщиком стад, купцом, но почему не художником, как любому СКАЧАТЬ